Дом на площади.
Главный конструктор «Чайки» Владимир Носаков о томском детстве 1950-х, городских зарисовках и страсти к автомобилям

АВТОР

Валентина Бейкова

Часами напролет Вова пропадал в служебном гараже, находившемся прямо за домом: подавал механикам ключи, донимал их вопросами и рисовал, рисовал...

Владимир Никитич Носаков приехал в Томск в 1950 году 10-летним мальчиком. Вместе с родителями, сестрой и братом он жил в доме по проспекту Ленина, 42, где сегодня располагается Детская музыкальная школа №2. В то время здесь были квартиры сотрудников Томского управления МВД.

Увлечение автомобилями, которое началось после переезда в Томск, позднее определило всю его жизнь. Намного позднее Владимир Никитич 46 лет проработал на Горьковском автозаводе. В 30 лет он стал главным конструктором «Чайки» ГАЗ-14. Первую машину этой модели вишневого цвета собрали в конце 1976 года к 70-летнему юбилею Леонида Брежнева. В 43 года Носаков стал главным конструктором легковых машин автозавода «ГАЗ». А в 1994 году дал новому грузовику имя «ГАЗель».

В декабре прошлого года, после выхода материала о доме на Ленина, 42, Владимир Носаков связался с нами. Рассказал, каким он помнит Томск и показал свои рисунки города 1950-х годов, которые бережно хранит до сих пор.

Первым в Томск из Свердловска приехал отец семейства — Никита Васильевич Носаков. В феврале 1950 года он был назначен заместителем начальника областного управления МВД по кадрам. Его супруга Евфалия Алексеевна, сыновья Владимир, Николай и дочь Элеонора были вынуждены повременить с переездом.

— Была середина учебного года. Мы задержались в Свердловске, чтобы не бросать школу, — вспоминает Владимир Никитич. — Перед отъездом учительница по музыке подписала мне открытку: «Славному Вове — лучшему хористу на память от Марии Львовны. 19 мая 1950 года». Ровно через 10 дней, 29 мая, мы уже были в Томске.

Семье сотрудника МВД выделили служебную квартиру на третьем этаже в старинном здании на улице Ленина, 33 (ныне проспект Ленина, 42).

— Когда мы только заселились в этот дом, у нас была одна мысль: «Куда мы попали?!», — смеется Владимир Никитич. — Дорога под балконом была вся перерыта, в тот год укладывали канализационные трубы. Разруха под окнами продолжалась до конца лета. Грузовое движение по улице было перекрыто, зато туда-сюда бегали запряженные лошадки. В то время это еще был распространенный транспорт.

Квартиры сотрудников управления занимали второй и третий этажи, на первом располагалась служебная медсанчасть.

— У входа в медсанчасть со двора постоянно дежурил «служебный» транспорт — это была лошадка, запряженная в легкий тарантас. Пассажиром был коренастый с чемоданчиком завмедсанчасти майор Пупышев. Вместо него к больным часто выезжала женщина-врач, отличавшаяся крупной фигурой и особой полнотой. Кучер следил, чтобы она садилась посередине заднего сиденья и мягкая коляска не заваливалась набок, — вспоминает Владимир Никитич. — Летом 1952 года медицинскую карету заменили на новенький «Москвич»-400, почему-то с мягким верхом, что было совсем непрактично для холодного сибирского климата. Майор с важным видом усаживался рядом с шофером, а вот огромная врач с большим трудом через заднюю дверцу проникала в салон и усаживалась так же на середину заднего сиденья, чтобы машина не перекашивалась на одну сторону.

В 1952 году Никита Васильевич Носаков был назначен начальником управления МВД по Томской области, и ему полагалась квартира этажом ниже. В ней было пять комнат, большой балкон с коваными перилами, который выходил аккурат на центральную улицу города и отдельный двор с небольшой лужайкой и беседкой.

Вход в квартиру находился с правого торца здания, сейчас это вход в детскую музыкальную школу №2. Он был обрамлен длинным деревянным крыльцом с крышей. За двустворчатой входной дверью располагалась лестница, которая вела в квартиру на втором этаже.

Сразу у входа размещался туалет с небольшим окошком, дальше шла ванная, затем кухня с большой печью. Затем — гостиная, окна которой выходили на центральную улицу.

— Гостиная была обставлена казенной мебелью. Позже, когда мы переезжали в Киров, часть мебели родители выкупили и забрали с собой. Так в нашей семье остались деревянные кресла в кожаной обивке, книжный шкаф и большой диван с высокой спинкой и двумя высокими тумбами по обе стороны, — вспоминает Владимир Никитич.

За стеной гостиной располагалась комната сестры, далее — родительская спальня, из которой был выход на длинный балкон.

— Балкон был у меня особым местом в нашей квартире. Во-первых, с него можно было обозревать центр города. Во-вторых, через дорогу был стадион «Динамо». С балкона мы смотрели и футбол, и хоккей. Мимо нас проходили праздничные демонстрации и парады, разные шествия, — рассказывает Владимир Никитич. — Ну, а я еще ценил балкон как наблюдательный пункт за автомобильной жизнью Томска: в обе стороны прекрасно просматривалась перспектива проспекта Ленина, движение не было интенсивным — 50-100 автомобилей в час, а в первые наши годы в Томске и того меньше. Проезд каждой машины можно было проследить на большом протяжении, чем я и пользовался, вооружившись отцовским биноклем. Это мне заменяло телевидение, которого тогда еще не было.

Напротив спальни сестры была комната мальчиков.

— В комнате было окно и стеклянная дверь, вот только дверь вела в никуда. До нас там была деревянная лоджия, сейчас она восстановлена, но в тот период там ничего не было, кроме пары торчащих бревен, — отмечает Владимир Никитич.

Пребывание Носаковых в Томске совпало с началом строительства Сибирского химического комбината. Стройкой руководило Министерство внутренних дел СССР, «высокое» начальство из Москвы стало частыми гостями в квартире на проспекте Ленина, 42.

— Бывало, вдруг отец звонит с работы и говорит, что вечером привезет на ужин высоких гостей — московских генералов. Накрывайте стол! Тогда мы все бросались на помощь маме, в основном, лепили пельмени, — рассказывает Владимир Никитич.

Так как глава семейства был начальником управления, он лично возил гостей на секретную стройку. Иногда брал сына с собой.

— В то время там было чистое поле да лес, выкапывали огромные котлованы. Я смотрел, как работают экскаваторы, как много там грузовиков. Что там строят, отец мне не рассказывал, — вспоминает Владимир Никитич.

Будущий автоконструктор посещал мужскую школу №9 на Набережной Ушайки, 20.

— В мою первую зиму в Томске в 4-м классе как-то при морозе -55 градусов я, приезжий новосел, пошел-таки в школу, не хотел уступать сибирякам, — рассказывает Владимир Никитич. — Мама говорит: «Не ходи в школу, занятия, наверное, отменят. Не ходи». Ну как же, все придут, а я не там. Пошел. В школу я всегда ходил пешком, служебная машина возила только отца. Когда я шагал по всей этой улице Ленина, был рассвет и тишина. Дым из труб шел ровно столбом, ветра не было. Птицы не летали, а только жались друг к другу. И помимо меня пришли только два человека из класса, но нас домой не отпустили, сидите, говорят, хотя бы до часу. Какие-то книжки нам принесли, мы развлекались. Когда назад шли, на улице было уже -45, казалось, что очень тепло. Еще, что было примечательно, когда шел домой, на улице взрослых прохожих было мало, а вот детей было очень много. Занятия отменили, все школьники были на улице. После этого таких морозов я не помню. Когда из Томска приехал в Киров, всем говорил, что я сибиряк. И перед местными да, зачет сдал.

Учился Вова Носаков исправно, о чем свидетельствуют сохранившиеся страницы из табеля успеваемости за 5-й класс и школьная характеристика.

— С одноклассниками отношения были обычными, без памятных особенностей. Я не бегал в переменках по партам, не бросался чернильницами, меня не выгоняли из класса — даже вроде и вспомнить нечего, — рассказывает Владимир Никитич. — По весне мы всем классом выгребали из двора школы тонны снега, вытаскивали их и сбрасывали прямо на берег Ушайки. Еще помню, как во дворе школы ковырялись в земле, выкапывали горстями линзы.

— Помню, как вся страна хоронила Сталина. Был март 1953 года, я учился в 6-м классе. В первое время мы стояли в почетном карауле у его портрета, а в сам день похорон всех отпустили. Никто не работал: фабрики встали, школы отменили занятия. На улице была свалка детишек, все играли.

Когда Вове Носакову было 11 лет, к нему в руки попала книга «Повесть об автомобиле» советского конструктора автомобильной техники Юрия Долматовского. Тяга к созданию машин осталась на всю жизнь.

— Телевизора не было, музыкальных и спортивных увлечений и школ не было, фотоаппарата не было, мой детский интерес сфокусировался на машинах. Я их рисовал с натуры, срисовывал с газет и журналов, собирал книги про авто. Отслеживал прибытие в Томск новых автобусов, такси, записывал их номера, вел статистику по годам, — вспоминает Владимир Никитич.

Вова стал завсегдатаем служебного гаража управления МВД, который находился возле дома, где он жил. Задавал много вопросов, с любопытством заглядывал под капот автомобилей.

— Ко мне все относились очень хорошо. Наверное, не только потому, что мой отец был их общим начальником, ко мне вообще привыкли, отвечали на вопросы, показывали, общались почти по-взрослому. Помогали подкачивать шины моего велосипеда на гаражном компрессоре. Как мне там все нравилось, даже запах бензина, с которым я приходил домой из гаража! — с восторгом рассказывает Владимир Никитич.

Со временем любовь к автомобилям стала такой сильно, что мальчик начал изучать их устройство, собирал детали машин, запчасти решил прятать под кроватью. Но долго держать склад железяк в тайне не получилось.

— Я собирал автомобильные железки, было интересно смотреть, как они соединяются и крутятся. Чтобы мама не видела, прятал все под кроватью. Брал то, что оставалось невостребованным в гараже. Так однажды зимой принес масляный насос. Масло оттаяло, стало жидким и потекло. Я не успел сразу убрать, а потом смотрю — оно уже посреди комнаты. Начал убирать, тут мама меня и поймала. Влетело мне тогда, конечно. Там на полу паркет был, попробуй это масло с него ототри, — смеется Владимир Никитич.

В канун нового 1952 года в «домашнем» гараже случился настоящий переполох. В распоряжение Томского управления МВД пришли два автомобиля: американский «Шевроле Флитлайн» 1942 года выпуска и трофейный немецкий «Хорьх 830» 1938 года выпуска. Обе машины были направлены Московской автобазой министерства внутренних дел.

«Тогда столичных чиновников начали пересаживать на новые отечественные ЗиМы. Это была политика: столица советского государства должна демонстрировать мощь и силу своей страны. Старые иномарки были направлены в регионы», — пишет в своей книге «АВТОбиография» Владимир Носаков.

Так американский «Шевроле» стал служебной машиной для начальника Томского управления МВД.

Носаковы уехали из Томска в 1954 году. Никиту Васильевича назначили начальником управления МВД по Кировской области. Служебную квартиру в Томске попросили спешно освободить. Ее новым жильцом стал первый секретарь Томского обкома партии Василий Арсентьевич Москвин.

— Начало учебного года мы, школьники, встретили уже на новом месте, в Кирове. Причем с того 1954 года школы перешли на совместное обучение, перестали быть мужскими и женскими. Впервые мы втроем стали учиться в одной Кировской школе №22: сестра Элеонора пошла в 10-й класс, я — в 8-й, а брат Николай — в 4-й, — рассказывает Владимир Никитич. — После переезда из Томска в город Киров мне всегда было интересно сравнивать эти два города между собой, размышлять чем они отличались и что у них общего. Вскоре я поступил в Горьковский политех и потом уже навсегда остался в Горьком (ныне Нижний Новгород). Но я часто вспоминаю Томск и счастлив, что удалось пожить на его таежной земле, даже горжусь тем, что и в жены взял коренную сибирячку, правда, не из Томска, а из Омска.

Любовь к автомобилям не отпускала никогда. В 1962 году, после окончания автомобильного факультета Горьковского политехнического института, Носаков получил распределение в конструкторский отдел Горьковского автомобильного завода.

— Исполнилась главная мечта моей жизни, которой я отдал на заводе 46 лет. В первые же годы моей работы я познакомился и со своим кумиром из столицы Юрием Долматовским, стал его коллегой и даже аспирантом, — рассказывает Владимир Никитич.

Работа Носакова над «Чайкой» ГАЗ-14 была признана изобретением. С этого началось его движение по карьерной лестнице. В 1983 году Владимир Никитич был назначен главным конструктором легковых автомобилей. Под его руководством и при личном участии была разработана конструкция «Волги» ГАЗ-3102. В народе ее называли директорская «Волга». Данную модель выпускали небольшими сериями, всего около трех тысяч машин в год. Использовалась она в качестве служебных автомобилей для генералов, директоров крупных предприятий, руководителей НИИ и так далее. «Чайки» им были не положены, но по статусу автомобиль должен был быть более высокого уровня комфорта и безопасности, чем другие машины.

Из-за вето, наложенного руководством страны на крупносерийное производство ГАЗ-3102, было принято решение создать автомобиль попроще, при этом сохранив относительно высокое качество сборки и репутацию надежного транспорта. Так Носаков с коллегами разработал новую модель «Волги» ГАЗ-24-10. Машины выпускались в нескольких модификациях для служб такси и карет «Скорой помощи».

Позднее Носаков руководил созданием принципиально нового семейства автомобилей «Волга» ГАЗ-3103, ГАЗ-3104, ГАЗ-3105. К сожалению, создание этих моделей пришлось на эпоху распада СССР, широкого распространения они так и не получили. Зато в конкурентную борьбу с хлынувшими в Россию иномарками вступил вместительный и мобильный грузовик. Носаков дал ему имя «ГАЗель».

В 2008 году Владимир Никитич ушел на заслуженный отдых, автомобили он больше не создает, зато учит этому будущих автоконструкторов. Уже более 10 лет Носаков — доцент Нижегородского педуниверситета имени Минина. Учит студентов автомобилестроению, автосервису, автомобильному дизайну.

Подписывайтесь на наш телеграм-канал «Томский Обзор».