«Здесь пролетарием не пахнет»: в Томске готовится к открытию удивительный квартирный музей
Профессор Преображенский никогда не бывал в Томске. В отличие от его буфета из знаменитого сериала «Собачье сердце».
С недавних пор этот массивный предмет интерьера поселился в квартире на втором этаже деревянного дома №30 по улице Кузнецова. В Томск буфет попал благодаря Илье Атапину, создателю небольшого тематического частного музея, который планируется открыть уже этой осенью.
Музейная квартира, расположенная в памятнике деревянного зодчества, известном как «дом Денисова», будет посвящена быту томской профессуры.
Что такое эта ваша «разруха»? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе не существует!
«Собачье сердце», М. Булгаков
Дом Денисова — многоквартирный деревянный дом, построенный в начале ХХ века в Верхней Елани — на улице Черепичной. Прославили его, главным образом, архитектурное решение — дом относят к деревянному «модерну» — и знаменитые жильцы. Особенная их концентрация случилась в середине ХХ века — тогда, кроме будущего композитора Эдисона Денисова, на Кузнецова, 30 жили академик Красин и радиофизик Владимир Кесенних.
В здании квартировали многие известные преподаватели и сотрудники томского университета, первый режиссер томского телевидения Владимир Колесников, заведующая Научкой Вера Наумова-Широких, крестница Салтыкова-Щедрина.
О первоначальном периоде существования дома известно немногое — согласно списку домовладельцев, составленному по распоряжению томского полицмейстера в 1908 году, дом на Черепичной, 30, значится за Марией Петровной Корболовой. Существует также документ «Об определении учителем русского языка в Томскую губернскую гимназию кандидата Петербургского университета Корболова» — учитывая редкость этой фамилии, возможно, что он был связан с Марией Петровной какими-либо узами.
Сейчас две квартиры на втором этаже здания — практически, его половина, принадлежат новосибирцу Илье Атапину, в обычной жизни заместителю директора охранного предприятия.
Впервые в Томск он попал лишь лет пять назад, когда сын решил поступать в томский университет. Говорит, ехал смотреть город специально в «самый плохой сезон — в марте», чтобы оценить беспристрастно. Приехал, будучи любителем старой архитектуры, побродил по улицам, и, как он говорит, «глаза открылись»:
— Хотелось бы, чтобы томичи поняли, какие у них есть сокровища деревянные. Здесь дома строили архитекторы всероссийского уровня! Оржешко и Крячков ведь учились в Питере, не абы где. Томска без проспекта Ленина с университетами и деревянного зодчества нет! А когда закончат у вас площадь Ленина — это вообще будет европейский уровень, — восклицает Илья.
Деревянная архитектура Илье нравилась давно. Познакомиться с ней ему удалось не только в России, но и в Финляндии, Швеции — занимаясь функциональным многоборьем, он много где бывал на соревнованиях и везде обращал внимание на то, как живут в разных странах деревянные дома. Томское зодчество отличалось от увиденных образцов своей сложностью и уровнем проектов, говорит Илья. Хотя его состояние часто оставляет желать лучшего. Про муниципальную программу «Дом за рубль», призванную за счет инвесторов восстанавливать старинные здания в городе, Атапин говорит:
— Там слишком небольшой срок аренды! Что такое 49 лет? Сделали бы 100! Это было бы более надежно и интересно. Да и сделано пока мало домов. Вот сделали бы 400 домов — вот это был бы другой Томск! Вот тогда поехали бы туристы! Мне нравятся старые дома на Бакунина, был еще такой дом на Кузнецова в мавританском стиле — жалко, его снесли. Самый любимый, пожалуй, Вершинина, 12.
Кузнецова стала первой улицей, по которой Илья с Иваном гуляли по мартовскому Томску. Здесь же, после того, как Иван поступил на истфак ТГУ, они вскоре купили двухкомнатную квартиру в доме Денисова. Состояние у нее было неважное, но приемлемое. Это был эксперимент, проверка — комфортно ли будет, ведь все говорили, что «жить в деревяшке невозможно»? Оказалось, все возможно.
— Здесь все деревянное, нет ни одной пластиковой рамы, ни одной металлической двери! — с гордостью отмечает Илья. — Во всем доме они такие, да и старинные планировки сохранились частично. Здесь пока ничего нет в комнате, а атмосфера уже есть!
Через некоторое время соседка предложила выкупить ее трехкомнатную квартиру на том же этаже. Подумав, Атапин продал однушку в Новосибирске и согласился.
«Великое множество предметов нагромождало богатую переднюю. Тут же запомнилось зеркало до самого пола, немедленно отразившее второго истасканного и рваного Шарика, страшные оленьи рога в высоте, бесчисленные шубы и галоши и опаловый тюльпан с электричеством под потолком»
«Собачье сердце», М. Булгаков
Коллекция разных старинных вещей — от бытовых предметов до мебели — начала собираться у Ильи Атапина давно. Что-то отдавали знакомые, что-то покупал сам: ему всегда нравились старинные вещи с историей, привлекали ощущением того, что люди когда-то жили с этими предметами.
— Вот, например, супница из кузнецовского фарфора, купил ее как-то — это же удивительно, что суп наливали не из кастрюли, а наливали в супницу, ставили на стол в столовой — не на кухне! — так мне и стал интересен этот быт, — рассказывает Илья.
В результате, коллекция разрослась так, что ее стало некуда девать. В ней много старинной мебели из Томска — она оседала в Новосибирске, когда бывшие томичи после революции перебирались в растущий город. Кожаное кресло, обувные ложки, билеты с томских пароходов, устав Томского Общественного собрания, подчасник, отрывной календарь 1911 года с меню на каждый день, керосиновые лампы, удивительная стеклянная мухоловка, фото которой Илья увидел потом в альбоме «Томск в иллюстрациях», посуда, столовые приборы. Большая часть этих предметов теперь найдет свое место здесь, в новом доме.
— Все в рабочем состоянии, есть даже новые вещи — это важно, чтобы создавалось ощущение реальности. Есть, к примеру, картина известной томской художницы Капустиной, в девичестве Поповой, сестры изобретателя радио, — перечисляет Илья. — В Томск она отправилась за мужем. Капустин был из Омска, где у его отца квартировал Достоевский. Он, кстати, выписал Капустина-старшего во многих своих романах, как образец интеллигентности. А вот фото Мешкова, главы «китайской» экспедиции томичей в 1913-м...
Недостающую часть мебели в стиле «модерн» для будущего музея Илья подбирал в Санкт-Петербурге и доставлял в Томск. Там же у одного из антикваров ему предложили тот самый буфет со съемок «Собачьего сердца». Сюда его доставила транспортная компания.
Еще один дубовый 300-килограммовый буфет, привезенный после Второй мировой из Германии и купленный предыдущими владельцами в комиссионке, доставлять оказалось сложнее. Только чтобы поднять его, потребовалось несколько человек. Кроме того, сложный объект надо было разобрать перед доставкой и квалифицированно собрать после нее.
В квартире-музее не будет ограждений и витрин, не будет привычного лубка вроде сушек и самоваров, Илье важно показать те условия, в которых жили томские профессора в начале ХХ века.
— Это ведь не так давно было, а у нас представлений никаких нет! — сокрушается он. — Я хочу, чтобы все здесь было максимально приближено к реальности, чтобы люди могли узнать, как жили тогда.
«Пусть: раз социальная революция — не нужно топить. Но я спрашиваю: почему, когда началась вся эта история, все стали ходить в грязных калошах и валенках по мраморной лестнице? Почему калоши нужно до сих пор ещё запирать под замок? И ещё приставлять к ним солдата, чтобы кто-либо их не стащил?»
«Собачье сердце», М. Булгаков
Раньше на месте двух квартир Атапина была одна, шестикомнатная. В 2015 году Зинаида Антипова, директор школьного музея в Кисловке вспоминала о своей юности в доме на Кузнецова, 30, где она жила с 1961 года, для проекта «Сибиряки вольные и невольные»:
Он был построен, как доходные дома. И там были 4 хороших квартиры профессорских: две на первом этаже и 2 на втором: 6 комнат, комната для прислуги, кухня большая. В ней имелись русская печь и плита. Канализация была — туалет и ванна. Потом в этом доме жили уже 14 семей, то есть сделали его как бы коммунальной квартирой. А сейчас в каждой квартире есть ванна и санузел. Кухни не изменились только — их никак по-другому нельзя сделать. Так что отопления не было, а канализация в доме была. Теперь в этом дом стало 11 квартир. 2 семьи отселили, дали им новые квартиры. Дом был с коммунальными квартирами. Но в основном-то жили люди образованные, культурные.
Под музей Илья готов отвести три больших комнаты — в них будут обустроены столовая, кабинет-спальня и гостиная. Будет и небольшая прихожая. Вторая половина останется для сегодняшних хозяев квартиры. Хотя Иван переберется в Питер — там он поступил в магистратуру:
— Будет дистанционно помогать! — смеется Илья.
Ремонт в будущем музее шел с декабря 2018 по март 2019-го. Жена Ильи, художница и дизайнер, подбирала для будущего интерьера типовые английские обои, сделанные по образцам начала ХХ века — им удалось найти подходящие буквально в остатках. Камин восстанавливать пока не стали, хотя внешне он сохранился. Остались в квартире и две печи.
Постепенно всем наиболее значительным людям давали отдельные квартиры, и постепенно из старых жильцов там остались только мы. Остальные уже разъехались. Теперь там очень много людей, которые живут недавно в этом доме. Поскольку дом был довольно старый, я не знаю, насколько он сохранился, но папа там в фундаменте кирпичи подделывал, на чердаке порядок навел. Нашел там книгу, учебник биологии еще реального училища. Это до революции. После пожара там на чердаке много чего нашли, даже саблю. Но мы-то на чердак не ходили, папа не разрешал. Чтобы пожара не было. Ходил только он, и еще соседям давал ключ, белье вешать. Остальные доступа не имели. За подвалом следил, окна стеклил, соседей на озеленение собирал — все бесплатно. Такие вот понятия были у людей. До пожара все нормально было — причем это был поджог. Я накануне подходила, какой-то запах был странный. Потом племянник говорил — видел, что стена пропитана была каким-то составом. Наверно, хотели это место использовать для строительства. Причем дом долго не тушили, стояли и чего-то ждали. Мол, когда электричество отключат. Это было году в 2005 году. Потом, спасибо Крессу, это он под влиянием ученой из ТГУ — Элеоноры Львовны Львовой, она настояла, и он приказал дом отремонтировать. Дом отреставрировали, сделали отдельные квартиры.
Полы в квартирах не сохранились — теперь здесь лежат свежие доски, удалось оставить одну старую половицу, еще дореволюционную — чтобы показывать посетителям.
А часть новой фурнитуры, поставленной после пожара на деревянных рамах окон, Илья заменил на дореволюционную.
Сейчас, когда ремонтные работы в квартире позади, остается работа над экспозицией и запуск музея.
«Почему убрали ковер с парадной лестницы? Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры?»
«Собачье сердце», М. Булгаков
Закончив с квартирой, Илья принялся за облагораживание пространства вокруг. Настоял на том, чтобы расчистить хлам на площадке второго этажа, воюет с курильщиками.
- Я у себя в Новосибирске старший по дому, опыт есть. Там публика пожестче, чем в Томске! - смеется Илья.
Соседи снизу, Лена и Володя, помогают Илье в благоустройстве. Сейчас Атапин планирует как-то исправить «странности реставрации» 2005 года, в результате которых на лестничной площадке возник глухой «карман», который нельзя использовать. К исторической планировке то, что есть сейчас, отношения не имеет - слишком много пришлось пережить дому за прошедшие сто лет.
Сюда томские экскурсоводы, при возможности, уже давно приглашают туристов - даже просто прогулка по подъезду вызывает шквал эмоций. Несколько лет назад здесь хотели сделать мемориальную квартиру Денисова, но проект так и не реализовали. Теперь вместо «музыкальной» будет «профессорская».
Ориентиром во время ремонта и сейчас, для сборки экспозиции, для Ильи служат старые фотографии. Побывал у него в гостях и один из прежних жильцов дома, профессор Майдановский, друг Эдисона Денисова — он раньше жил именно в этой квартире. Он рассказал Атапину, где располагались перегородки, как расставляли мебель в прежнее время, и даже как в свое время они играли здесь Шопена в четыре руки — в одной из комнат был рояль.
Они тоже были очень музыкальная семья, с Эдисоном Денисовым играли. Они учились в школе № 8 и там организовали музыкальный ансамбль. По словам Артура они где-то лет до 15 очень дружили, потом Эдисон серьезно занялся музыкой, пути друзей разошлись. А так все вместе, и хулиганили порой. И вот они нашли от дома ход подземный к соседнему дому, который стоит во дворе. Там сейчас какой-то отдел мэрии располагается. Никто не знал, а они увидели какой-то подвальчик напротив дома во дворе, сарай каретный наверно раньше был, но они застали уже именно подвальчик. И там жители складывали свои зимние припасы. А мы видим, там в стене какая-то дверь, они ее открыли и увидели выложенный кирпичом большой подземный ход. Их было человек 5, они боялись, но пошли по этому ходу и вышли во двор соседнего дома. Зачем были эти подземные ходы, я не знаю.
— Вот оттоманка — здесь будет гостиная. Выключатели поставили керамические, под старину. Здесь черный ход, это была комната для прислуги, это столовая — у нее было два входа, — проводит Атапин для нас экскурсию по полупустому пока дому.
В обжитой части, на кухне-столовой на круглом столике с ностальгической вязаной скатертью накрыт чай. В буфете — старые книги, дореволюционная посуда и предметы обихода. Здесь тихо, в окно видна разве что зелень во дворе, и, если закрыть глаза, кажется, что ты провалился в случайное прошлое.
Телевизор в столовой есть, но вот в музейной части его не будет. Зато Илья хотел бы оборудовать там старый телефон так, чтобы посетители могли фотографироваться во время звонка по такому аппарату.
«Сами знаете, человеку без документов строго воспрещается существовать»
«Собачье сердце», М. Булгаков
Сейчас Илья определяется с формой, в которой будет существовать музей. В качестве модели выбран музей-квартира Altes Haus в Калининграде.
- Часы работы пока беру по аналогии с Калининградом: небольшие группы в 12.00, в 14.00 и в 16.00. Экскурсовод провела часовую экскурсию, потом посидели, позадавали вопросы, чай попили. А вечером — там уже индивидуальные мероприятия: презентация книг, читки, выставки, показы коллекций, обсуждения, фотосессии, — рассказывает он.
Для Ильи важно, чтобы экспозиция была живой. Местом, где можно не просто посмотреть на быт из-за стеклянной стены, но и прикоснуться к нему, понять, как это было на самом деле. Поэтому в планах не только «музейные форматы», но и реконструкция праздников — Пасхи, Рождества, когда пространство будет наполняться жизнью.
Сможет ли эта история из красивой идеи превратиться в реальный бизнес - пока вопрос. Сейчас с организацией музея Илье помогают сын Иван, известный томский экскурсовод Екатерина Кирсанова и ее коллега по проекту QR-Томск Александр Кузнецов. Атапин вкладывает личные средства и приезжает в Томск практически каждые выходные.
В сентябре музей планируют открыть. И определенно, томичам стоит поддержать этот необычный проект.
Текст: Елена Фаткулина
Фото: Владимир Дударев