Даниил Веретенников, «Клизма романтизма»: «Томский капром — сложная, качественная архитектура»

Даниил Веретенников — городской планировщик и один из авторов популярного телеграм-канала «Клизма романтизма», рассказывающего о постсоветской архитектуре 1990–2000 годов.

Именно Даниил вместе с коллегами Александром Семёновым и Гавриилом Малышевым дал этому архитектурному феномену меткий и запоминающийся термин — «эпоха капиталистического романтизма». А совсем недавно в издательстве TATLIN вышла в свет их совместная книга «Круги капрома», где авторы перечислили основные характеристики этого стиля.

В Томске исследователь побывал в мае этого года в рамках фестиваля искусства и чтения «ТОМ III» с лекцией о том, как перестать бояться капром и полюбить его. Там он поговорил с «Томским Обзором» о своих исследованиях и будущем капиталистического романтизма.

Путь архитектора и городского планировщика Даниила Веретенникова к теме капиталистического романтизма начался с учебы в Санкт-Петербургском архитектурно-строительном университете, где он занимался написанием диссертации об архитектурных конкурсах постсоветской России. При изучении проектов 1990-2000-х годов, в том числе и первого открытого конкурса на создание парка «Зарядье» в Москве, он столкнулся с огромным количеством нетиповой архитектуры, где на бумаге были воплощены самые смелые идеи. Оказалось, что подобное явление не то, чтобы мало изучено, для него даже нет подходящего термина. Тогда Даниил и несколько его единомышленников — Александр Семёнов и Гавриил Малышев — объединились и обозначили архитектуру постсоветского периода, характеризующуюся смешением стилей и яркими колоритными решениями, термином «эпоха капиталического романтизма».

— Задача в тот момент была в том, чтобы придумать какое-то название для этой архитектуры, которое было бы не ругательным. Когда я только начал заниматься темой, в лучшем случае про нее говорили «постмодернизм». Как только не называли этот стиль! Но всегда иронично, критично и ругательно.

Почему же выбор пал на словосочетание «капиталистический романтизм»? По словам Даниила, у этого есть логичное обоснование. Первое слово — «капиталистический» — показывает временной промежуток эпохи: после падения социализма в России на смену ему пришел капитализм. Второе слово — «романтизм» — отсылает нас к одноименному архитектурному направлению, которое появилось в России в XVIII–XIX веках в результате усталости от классицизма — устоявшегося единого творческого метода, с помощью которого оформлялись главные городские постройки. Как отмечает Даниил, подобный процесс произошел и на рубеже ХХ и ХХI вв.

Так появилось понятие «капром», которое стало обозначать период в культуре стран бывшего СССР с 1990-х по 2010-е гг., связанный с глубокими политическими, экономическими, социальными, идеологическими трансформациями, предшествующими краху государственной системы с последующей интеграцией в глобальную экономику и культуру.

Дальнейшее изучение этой темы привело Даниила и его коллег к созданию телеграм-канала «Клизма романтизма», где они рассказывают о своих исследовательских находках и популяризируют архитектуру капрома. Кроме этого, они регулярно проводят экскурсии и читают лекции, а также являются авторами книг, посвященных эпохе капиталического романтизма.

Одна из последних коллективных работ — «Круги капрома», вышедшая в уральском архитектурном издательстве TATLIN. Ее название отсылает к произведению итальянского поэта Данте Алигьери «Божественная комедия»:

Подробнее о главных понятия «Кругов капрома» — в небольшом конспекте с лекции Даниила.

В Томске Веретенников оказался впервые — именно поэтому рассказ о наших образцах архитектурного капиталистического романтизма не попал в «Круги капрома». Однако исследователь признается, что был весьма впечатлен «томским феноменом» и пообещал, что в переиздание опыт сибирского города будет добавлен.

— Самое главное, что я могу сказать о вашем капроме по первому впечатлению — его очень много. Например, я родился в Ижевске, где население больше, чем в Томске, однако интересные постройки там можно пересчитать по пальцам одной руки. А здесь, мне кажется, если не сотни объектов, то десятки тех, что достойны отдельного исследования. Я знал, что в Томске есть капромовское здание Центробанка на площади Кирова. Хотел пройтись до него пешком — и останавливался буквально на каждом шагу, потому что мне хотелось все сфотографировать! Капром в Томске проявлен в образе города — и это тоже его интересная черта.

Из важных особенностей томского капрома Даниил также выделил внимание к архитектурным традициям города и к его деревянному зодчеству:

— Томский капром — это очень сложная, качественная, и я бы сказал, даже интеллектуальная архитектура. На фоне других городов видно: там архитекторам чаще хотелось именно поспорить с контекстом, чем его продолжить. Их индивидуализм появлялся в том, что они старались сделать что-то, что будет доминировать над всем, выделяться из всего. Я не говорю, что это плохо, но архитекторы этим пользовались. А в Томске таких примеров очень мало. В основном, тут очень контекстуальная архитектура, которая абсолютно очевидным образом продолжает традиции, которые сложились здесь начиная с XIX века, а может быть, и раньше. Например, у вас очень много красноглиничного капрома с белыми элементами. Я думаю, что это прямая ссылка к творчеству Константина Лыгина. Также есть здания, которые продолжают традиции деревянного зодчества. При этом они построены далеко не всегда из дерева, — сказал Веретенников.

Веретенников надеется, что в будущем у томского капрома появятся свои местные исследователи и книги, посвященные этому архитектурному феномену.

Эпоха капиталического романтизма закончилась в конце нулевых. Даниил называет несколько причин — от финансовых кризисов, в результате которых было заморожено немалое количество крупных российских проектов до политических причин, комплексного освоения территорий и стремления к универсализации. При этом в каждом городе, считает исследователь, могут быть свои локальные причины, почему капром уступил место новой архитектуре.

— Я думаю, что где-то что-то и сейчас ещё может строиться в духе капрома. Но то, что эта эпоха закончилась — точно. Мы же сегодня можем построить что-то в стиле, например, неоготики или псевдороманском стиле — это тоже будет архитектура псевдороманская, но при этом построенная в эпоху метамодернизма. Если архитектору сейчас хочется так атрибутировать свою постройку, он говорит: «Это посткапром или просто капром». Поэтому я специально отмечаю — для нас это не стиль, а эпоха. И она прошла уже довольно давно, лет 15 назад. В Москве и в Питере капром уже, я думаю, практически не строится.

При этом Даниил считает, что яркий стиль, сформировавшийся в России на стыке эпох, сегодня находится под угрозой исчезновения. Смелые формы и оригинальные решения капиталистического романтизма, резко контрастирующие с традиционной застройкой российских городов, становятся причиной его уязвимости. Парадокс ситуации заключается в том, что именно эта выразительность, придававшая капрому уникальность, теперь работает против него.

Другая серьезная проблема — не всегда высокое качество использовавшихся материалов. Многие постройки сегодня выглядят устаревшими и обветшалыми. Это еще больше уменьшает их ценность в глазах застройщиков и городских властей.

Наглядный пример утраты архитектурного наследия — снос в 2022 году шестого павильона Ленэкспо в Санкт-Петербурге. Этот павильон, представляющий ранний период капрома, был демонтирован: территорию освобождали под новые строительные проекты. Случай с Ленэкспо демонстрирует, что даже относительно новые здания, не успевшие стать историческими памятниками, подвержены риску сноса. Но часть этого архитектурного наследия все же можно спасти:

Текст: Алена Попова

Подписывайтесь на наш телеграм-канал «Томский Обзор».