«Хотелось открывать в путешествиях мир». Томский велосипедист Егор Ковальчук о своих странствиях, спорте и написанных книгах

Однажды Егор Ковальчук понял, что больше всего в жизни его привлекают путешествия. И он отправился в дальние страны...

В итоге томич объехал на велосипеде весь мир. А потом почувствовал, что хочет делиться своими историями, и начал писать книги. Мы узнали у томского путешественника, писателя и спортсмена (даже дорогу в нашу редакцию он превратил в тренировку по бегу!), как устроена «кругосветка», почему он вернулся в Томск и о чем его книги.

— Егор, как в Вашей жизни появились путешествия?

— Я вырос в деревне в Бакчарском районе, там была тесно связанная с природой жизнь. Отец брал меня на охоту и рыбалку. Мне было 12 лет, когда из-за трагических обстоятельств семья переехала в Томск. Город мне не очень понравился, показался скучным. Позже, когда поступил в университет, меня потянуло к экстремальным вещам. В детстве я мечтал быть летчиком, и отец всегда говорил: «Ты должен летать», — так я решил прыгнуть с парашютом. И понял — нужно заниматься тем, что действительно интересно. А меня всегда привлекала природа. Начались первые выезды за пределы области. В студенчестве побывал в Красноярске, Хакасии. Это был такой шок — всего 800 км от Томска, а совсем всё другое: религия, люди и горы. Мне хотелось открывать мир. Вместе с друзьями летали на парапланах, спускались в пещеры, ходили в походы.

— А потом Вас увлек велосипед?

— Тогда я уже закончил университет. Понимал, что велосипед — инструмент, который даст мне другое восприятие природы, себя, людей… Отправился в велопоездку, и мне стало интересно так познавать мир… Свои первые путешествия я называю «образовательными». Каждый раз мне просто сносило голову! К примеру, попадаешь в Среднюю Азию. У тебя в голове стереотипы — «человек человеку волк», «тебя никто не ждет», а встречаешь незнакомых людей, они тебя зовут в гости, принимают как брата, ведут себя очень искренне…

— Где Вас так принимали?

— В Казахстане, Киргизии, Таджикистане, Узбекистане. Понял, буду ездить дальше. Потом были большие поездки. В 2013 году из Томска доехал до Афганистана и Кабула, путешествовал полгода по Востоку и Кавказу. Потом с друзьями уехали в экспедицию на север Якутии.

— Путешествие в Афганистан было связано с важным для Вас проектом?

— Да, я сотрудничал с детским фондом и реализовывал социальный проект «Радуга для друга — открытки Мира и Добра». Ребятишки рисовали открытки и передавали их детям в другие страны. Идея заключалась в том, что независимо от религий, политических убеждений, все мы стремимся к миру. И кипы таких писем меня поддерживали. Мне страшно было отправиться в большое путешествие. Я не знал свои пределы: как ехать ежедневно, не уставать, правильно питаться, не обезвоживаться. В итоге с проектом я посетил огромное количество школ, детских домов, интернатов. Мы встречались с детьми, студентами, школьниками. Бывал даже в доме престарелых. Рассказывал им об Азии, о Кавказе, о других странах. Мы обсуждали, что главное — мир, что обычный крестьянин никогда не стремится к войне. Может, я был молод и в это сильно верил. Но я так воспринимал жизнь, ей доверял. Хотя также я видел в Узбекистане, Киргизии, Афганистане стычки, длящиеся уже несколько веков.

Проект мне много дал, детям, думаю, тоже. Длился суммарно он более трех лет. Потом мне захотелось совершить что-то более масштабное, тогда я решил отправится вокруг света. Выделил себе для этого пять лет.

— Как к задумке отнеслись Ваши родные?

— Сказал сестре и маме, что я, наверное, уеду на подольше, чем обычно... Мне было 25 лет, свою семью еще не завел, долгов не было. Чего бы не ехать?! Есть стереотипы, что в путешествие люди бегут от чего-то. У меня не было поводов.

— А Вы в тот момент работали?

— Я окончил архитектурно-строительный факультет в ТГАСУ. Сначала пошел работать по образованию, но мне не очень понравилась система. Хотелось открывать в путешествиях новые грани мира. И я уволился.

— Как планировался маршрут, насколько жесткие у вас были рамки?

— Я ставил себе задачу не жить больше трех дней в одном месте, чтобы не терять инерцию пути. Но приходилось иногда останавливаться на неделю-две, чтобы сделать визу. Для Америки у меня был придуман проект в проекте. Вместе с другом мы хотели пересечь ее поперек — это пять тысяч километров. Знали, что по времени путь займет 1,5-2 месяца. А визу нам выдали на полгода, поэтому решили там задержаться — изучить, как в Бруклине живут русские эмигранты, как в стране построена социальная система поддержки. Мы слонялись по Нью-Йорку, по Манхеттену. Так испытывали свою судьбу — у тебя нет ничего, попробуй, устройся, поживи здесь. Боролись с собственными стереотипами, барьерами. Искали работу, раздавали листовки. Осели, познакомились с мигрантами, появились заказы, нас брали на стройку. Работа в Америке нам нравилась — к тебе относятся по-человечески, платят по часам. Но на второй год путешествия мне уже хотелось поскорее завершить «кругосветку», и я мало отдыхал, не делал таких длинных остановок.

— Как вообще строился маршрут?

— Он зависел от дорог, от пограничных переходов (велосипедистов пускают не везде). Еще я учитывал, что мне интересно в конкретной стране. К примеру, на Балканах для меня было важным сербское православие, в Европе привлекала маргинальная культура, сквоты, арт-проекты, в Скандинавии — природа, олени. Там я просто ехал, смотрел и наслаждался.

— Все подробности о дорогах искали в интернете?

— Тогда я еще не пользовался андройдом, у меня был только нетбук, на котором вел заметки. И я всегда любил бумажные карты. Изредка искал информацию в интернете, смотрел там что-то, делал пометки в своих записях и ехал. На второй год у меня уже появился андройд, но к тому моменту я уже знал всю специфику, как действовать, это было не первое путешествие. Накануне кругосветки автостопом, добрался до Индонезии. Это было сложнее — без телефона, ноутбука, и таблички в те годы в Азии везде висели только на местных языках. Надо было разобраться, где какие иероглифы.

— Что нужно для такого сложного путешествия с технической точки зрения? Крутой современный велосипед?

— Когда я отправился в кругосветку, о таких мы еще и не знали. Было понятие «МТБ велосипед» [общепринятое сокращение от английского словосочетания mountain bike, переводится как «горный велосипед» — прим.ред.], на котором все ездили, обычный, с мягкой вилкой. Это сейчас уже есть и туринг и трэвел модели. Перед покупкой первого велосипеда для путешествия спрашивал у друга, что мне нужно. Он сказал — крепкий багажник и крепкие колеса. Я пошел в мастерскую в Томске, мне сделали колесо на заказ, багажник попался тоже прочный. После первой поездки понимал, что велосипед нужно модернизировать, мягкую вилку заменить на жесткую, с нею меньше проблем; что мне нужны обычные ободные тормоза. Если они сломаются, смогу их починить в дороге с помощью пассатижей и отвертки. По тем деньгам у меня был недешевый, хороший велосипед. В 2010 году он стоил 17 тысяч рублей, сейчас такой же обойдется в районе 70.

Когда я вернулся из кругосветного путешествия, у велосипеда родными остались только передняя вилка и багажник. Все износилось. Еще и раму я по дурости поменял. Мне сказали, что металл устал, давай поставим другую раму…

— А он мог бы еще послужить?

— Да. После того как я поставил новую раму, долго привыкал к велосипеду, он ехал уже по-другому.

— Приходилось ли попадать в сложные ситуации из-за поломок?

— Я постоянно переживал — что буду делать в таком случае. Эта мысль мешала мне ехать. Но когда в западном Узбекистане у меня действительно сломалось заднее колесо, страха не было. В голове заработал алгоритм — надо было решать проблему. Благо, друзья из Ташкента отправили мне колесо, я дотянул до Астрахани, отдал там велосипед в ремонт, потом поехал дальше. В Казахстане в городе меня сбила машина. Тоже был неприятный момент...

— Вы сильно пострадали?

— Нет, только руку повредил. В той ситуации я взял велосипед друга, он предложил мне на нем проехаться по городу. Я поехал в церковь, и по дороге меня сбили.

— Где Вы жили во время путешествия?

— По большей части в палатке. Где позволял график, находил жилье через WarmShowers — сайт, где велосипедные туристы друг друга поддерживают. Иногда ты спешишь, ставишь палатку, не принимаешь гостеприимства, потому что нацелен на маршрут. В Таиланде развит велосипедный сервис, там можно переночевать бесплатно.

— Как поездка была организована с финансовой точки зрения? У Вас был запас денег или Вы работали по дороге?

— У меня не было баснословных сумм. Для психологической безопасности договорился — если что-то пойдет не так, то родные купят мне билет домой (я оставил им на него денег), и я прилечу в Томск. По расходам я знал, где через сколько времени надо что-то поменять в велосипеде, был бюджет на визы. Питался скромно, чтобы долго ехать, надо держать себя в ежовых рукавицах. Для кого-то путешествия — романтика, но оно такое, спортивное, больше похоже на работу. Я знал в каждой стране, сколько буду тратить. Где-то подрабатывал. В Америке мы с другом заработали себе на перелеты и частично на поездку по Азии, это нам сильно помогло.

Пока ехал по России, по Азии, у меня был запас денег, плюс помогали друзья — принимали меня, угощали. Несколько раз дарили деньги. Интересно получилось в Узбекистане. У меня было сломано колесо, знал, в Астрахани мне надо будет выложить за него шесть тысяч. Для меня это было много, я тогда тратил на питание около 100 рублей в день, получается, терял бюджет на два месяца. Ехал, увидел — идет чабан, гонит овец, мы разговорились, он позвал меня у него переночевать. Тут появляется дорогущая машина с российскими номерами. Выходят парни: «Кто вы, откуда?», — чабан идет с коровами, я в пыли, грязи... Мы разговариваем, они подшучивают над нами, нас это не обижает. Потом спрашивают, в чем я нуждаюсь, надо ли денег — достают и протягивают мне шесть тысяч. Как раз столько мне было надо.

— Он об этом знал?

— Нет, так совпало. Я не говорил, что у меня проблема и нужна помощь, не называл сумму.
Забавно, что он дал чабану 1000, мол, купишь бутылку. А потом мы пришли к нему — у него почти дворец.

— Какие в дороге были принципы питания?

— В каждой стране адаптировался, как лучше питаться. Где-то выгоднее готовить, где-то -ходить в кафе. Тогда я был вегетарианцем. Может, это меня в некоторых странах спасло. У меня слабый желудок, я проехал всю Азию на рисе и подливке. Я вообще люблю рис. Ничем не отравился. В целом у каждого путешественника своя система питания. Я встречал бабушку 80 лет из Твери, которая тоже активно путешествует по миру. У нее была система — плитка шоколада в день, молоко, фрукты.

Я утром старался не есть хотя бы первые 10 км. Потом начинал подкрепляться на ходу. У меня в кармашках всегда что-то было — орехи, сухофрукты, мучное. Обычно не готовил днем, для этого закупал что-то и набивал кармашки. Вечером останавливался. В Азии у меня был готовый купленный рис, овощи, ел все с хлебом. В Европе дорогая еда. Там я готовил вечером — тоже рис, похлебку, хлеб. Брал сладкую газировку. Европу мы пересекали вдвоем с товарищем Артемом. Хлеб был дорогой по нашим меркам, мы делали тесто, и каждый вечер я на костре стряпал лепешки. В Америке мы были зимой, темнело в 5-6 часов, не до готовки. Закупали в супермаркетах лапшу, кукурузные лепешки, сосиски. Еще там были кафе «чайна баффет» (китайский ресторан), где платишь от 12 до 24 долларов на двоих, заходишь, и тебе доступна вся кухня мира, сиди, отдыхай…

— Артем присоединился к Вашему путешествию?

— Мы познакомились в Москве, я у него остановился, когда мне надо было сделать визы в Европу и США. Нашлись в интернете, и он сказал: «Я хочу поехать с тобой». Пока я у него жил, то понял, у нас не будет разногласий. Мне важно утром встать и в кратчайший срок ехать, не терять инерцию. И он тоже поднимался утром по будильнику и через 5 минут ехал на работу. Трудился на износ, я видел, он потянет большое велопутешествие. Мы договорились встретиться в Польше. Я перед этим съездил еще в Скандинавию. Проехали часть Европы и Америку вместе.

— Но основную часть пути Вы были один?

— Да, 80% ехал в одиночку. Еще в Китае познакомился с баском из Испании, и 10 дней мы проехали с ним. Было очень здорово и интересно.

— Друзья, у кого Вы останавливались, находились в процессе поездки или просто были Вашими знакомыми?

— По-разному. Друзья друзей жили в Венгрии и принимали меня, кто-то следил за моим путешествием и приглашал меня, с кем-то знакомился через сообщество WarmShowers. «С ребятами» — как я их называл, хотя им было за 60, за 70 лет. Но они вели спортивную жизнь.

— Если говорить об увиденном в поездках — как Вас встречали в Афганистане?

— Это было отдельное путешествие, не часть кругосветного. Нормально принимали, хотя мы общались и с людьми, кто воевал против СССР. Страна живет по исламскому закону. Гость там есть гость. У детей очень твердое воспитание, они знают, какая иерархия, честь, их за конфетку не купишь. Когда побывал в Афганистане, понял, почему народ воевал, та демократия, которую хотели внедрить, не устраивала народ. Многие живут очень бедно, в глиняных коробках, и от этого очень устали.

— В каких-то странах у Вас были личные потрясения?

— Относительно недавно я побывал в Африке. Многих туда не тянет, и я после поездки стал понимать почему. Потрясений там было много. Самая проблемная страна, где я был — это не Афганистан, а Эфиопия.

Она очень красивая, экологичная (просто каменный век, нет заводов и другой промышленности). Там процветает пропаганда. Ты едешь, и тебя постоянно преследуют, ты слышишь «фак», «мани» и «ю». Дети кричат так тебе в след, часто кидаются камнями. Спрашивал других путешественников, как они ездили, думал, может, просто я выгляжу молодо. Но седовласому знакомому в лицо тоже прилетал камень.

Ты едешь, накаляешься, ненавидишь этих людей… Я открыл в себе ящик Пандоры. Понял, если относятся к тебе как к собаке, ты звереешь. Узнал, что бывают ситуации, когда не остается жалости ни к детям, ни к людям. Просто хочется защититься. Мы ехали с напарницей, в нас швыряли камни. При этом в монастыре, куда мы, уставшие, приехали ночевать, нас встретили по христианскому обычаю (у них древневосточная православная церковь). Начали мыть нам ноги. Мы были в шоке. Такая страна контрастов. Когда я вернулся из Африки, сначала не мог о ней даже думать. Возможно, надо было спокойнее реагировать, понимать, что совсем бедно живут люди. Пол глиняный, ни воды, ни света…

— В какой момент Вы решили фиксировать свои путешествия?

— Я уже с детства писал — мы с отцом ходили на охоту, я описывал это, обещал потом сделать книжку. В подростковом возрасте после смерти отца начал писать много, постоянно что-то сочинял. В путешествиях сначала делал только лаконичные записи в маленький блокнот: сколько потратил, что видел. Потом увлекся дневником, он дал мне возможность отдыхать. Ты записал, систематизировал, сбавил темп, выдохнул и поехал дальше. Затем начал брать с собой диктофон, был «журналист на себя». Любил записывать звуки и монологи людей, затем расшифровывал их. Как слушатель побывал во всех религиозных центрах. Встречался там с людьми непростой судьбы — с наркоманами, бомжами, проститутками…

— О чем с ними говорили?

— Они сами рассказывали свою жизнь, я старался быть слушателем, тайно или, чаще, по их согласию, включал диктофон. Не знаю, по этике это правильно или нет, но я не записывал чего-то секретного. Говорил с военными — в Азербайджане, с теми, кто воевал в Афганистане, в Чечне. В этих записях я не анализировал людей, просто делал своеобразный оттиск.

— В августе 2016 года Вы вернулись из кругосветного путешествия в Томск, как дальше была организована ваша жизнь?

— Когда я еще ехал на обратном пути по Монголии, то встретил немцев. Они спросили: «Сколько ты в пути?» Я пояснил — два года, до этого еще два путешествовал... Они говорят: «О, тебя ожидает непростая адаптация». Действительно, я с нею столкнулся. После возвращения у меня было чувство, что я должен пожить для семьи. Но я зашел в тупик. Хотелось и реализовывать свою цель, и не забывать родных. В итоге я замкнулся — не мог социализировать, читать лекции. Мне хотелось поделиться впечатлениями о путешествии, а люди постоянно спрашивали: «Где ты берешь на поездки деньги, приносят ли они тебе доход?». Решил жить почти как затворник. Не уходить в монастырь, но и не общаться с другими. Увлекся бегом. Сестра стала мамой — начал водиться с племянником. Благо, оседлая жизнь продлилась не долго — я отправился через два месяца после приезда домой снова в путь с годовым проектом — оббежать озеро Иссык-Куль (за 10 дней оббежали с другом 460 км). Когда вернулся, то занялся первой книгой. Не искал работу, не использовал свой опыт… Пока, благодаря другу, не поехал в Москву на соревнования. Там понял — не надо зарывать в землю свои сильные стороны.

— И продолжили их реализовывать?

— Через год участвовал в мировой гонке на велосипеде Red Bull Trans Siberian Extreme, увлекся бегом, стал участвовать во всевозможных соревнованиях, занимать места. В Москве у Артема пожил, поработал курьером. Получился такой диссонанс — у меня уже вышла книга, с ее помощью я мог бы зарабатывать, но я развозил заказы. У меня был словно барьер на заработках с книги. В 2020 году перевез свои вещи со всех углов в Томск к маме, купили ей квартиру. Вскоре познакомился с девушкой, женился на ней, стал уделять много внимания семье, а также писать книги.

— Вы много где бывали, повидали весь мир, но решили жить именно в Томске?

— Здесь мои родные, у меня их не так много. Мне хотелось чаще общаться с сестрой, мамой, племянником. Чувствовал, что у меня есть «моральные косяки», захотел с ними разобраться. Когда мы переехали в Томск, то жили на Черемошниках в бараках. Удалось наконец решить вопрос с жильем. Может, одно время я убегал от этих ситуаций. Да и Москва не раз мне говорила: «До свидания!». Отношения там были, но не сложились, с работы меня уволили… Рад, что вернулся в Томск и закрыл давние вопросы. А путешествия никуда от меня не делись. Они стали меньше, но интенсивнее. Мы путешествуем с супругой на велосипеде тандем — об этом я долго мечтал, рассказал ей, и она тоже вдохновилась. Тренируюсь, делаю проекты, которые придумал еще году в 2012. Велосипед такая штука — можно ездить на обычном по парку, можно путешествовать подолгу, можно кататься зимой, можно участвовать в гонках...

— При Вашей любви к путешествиям как переживали локдаун в пандемию?

— У меня тогда не было потребности сразу отправляться куда-то — я только вернулся из Африки, вымотался, устал впитывать впечатления. Правда, были спортивные цели — хотел проехать Австралию по кругу на время, этот план разбился о пандемию, также, как и идея уехать на Памир и там снимать фильм. В то же время занялся другими проектами. Проложил маршрут по Саянскому кольцу. Привлек к проекту партнеров, сняли хороший фильм. Я начал тренироваться в дисциплине «сутки» — проезжать максимальные километры за 24 часа. Не страдал, что закрылся мир, но страдал, от того, что в нем происходит. Так преподносилась информация, что все были напуганы.

— Как Вы пришли к формату книг?

— Первая книга вышла в 2019 году, она называлась «Дорогами памяти». В 2014 году у нас была экспедиция по Якутии, мы пересекали ее с юга на север, ехали по местам ГУЛАГа. Наш руководитель хотел почтить память репрессированных. Поездка была миссионерская, издать книгу стало моральным долгом. Мне очень не хотелось над ней работать — слишком тяжелая тема. Но потом мы ее все равно издали. Я долго гадал, почему она не продается, ее же ждали многие люди. И поймал себя на мысли, что это я ее не продаю, не говорю о ней на лекциях. Был барьер — мол, раз, занимаешься любимым делом, то какие деньги… Над этим я много работал. Своего читателя книга нашла. Тем более, она короткая, прочитывается залпом.

— Затем Вы продолжили писать?

— Когда приехал из Африки, хотелось еще больше уйти в андеграунд, написать о путешествиях внутри нас. Рассказать, как я жил в монастыре, как шел к вере. Не проповедовать, а поделиться десятками историй, что были у меня в дневниках. Долго думал, как назвать книгу, сперва у меня был пафосный вариант «На велосипеде к Богу», хорошо, что потом отмел его. Выбрал — «Книга, которая пишет меня», в этом есть отсылка к Евангелие. Ее напечатали маленьким тиражом 200 экземпляров. Я стал ее распространять, анализировать, кто мои читатели.

Еще хотелось выпустить «Летопись странствий», дневник своего кругосветного путешествия. С нею получилось много проблем — редакторами были волонтеры, поэтому не могло быть дедлайнов. Сроки срывались… Потом настала пандемия, потом — забастовки в Казахстане (а редактор жила там), потом мобилизация в России… Я уже думал вернуть деньги тем, кто оформлял предзаказ. Но в декабре 2022 года мы все-таки выпустили 400 экземпляров. Я стал их продавать, подчеркивать, что книга — это мой хлеб, то, чем я живу.

— Вы продолжали рассказывать о путешествиях и в других формах?

— Записали огромное количество лекций в «Спорт-марафоне», очень качественных, люди их смотрят бесплатно. Но живу я книгами. Если бы это не было мечтой моего детства, я бы их не писал. Мне интересно слово, близок формат бумажного издания. Никогда не хотел быть блогером, себя им не считаю. С точки зрения информации, конечно, видеоролик посмотрит больше людей. Но вопрос в качестве. Мне кажется, книга — это другое восприятие. Сейчас работаю над второй частью книги о кругосветке. Друзья помогли оцифровать мои рукописные дневники. Занимаюсь саморедактурой, думаю, в марте отдам редактору и корректору (которые теперь работают за деньги, и есть точные даты сдачи). Также с августа я плотно занимался текстами для книги по Африке, она на 90% готова.

— Как Вы распространяете свои книги? Через личные аккаунты в соцсетях?

— Работаю над этим, ищу оптимальный вариант. Сейчас основной поток идет через мои аккаунты, например, в Вконтакте. Когда я в Москве, удается завозить книги в магазин «Спорт-Марафон», они их продают. Важно, чтобы книга везде мелькала, и я стремлюсь привлечь к ней внимание. Я не фанат своего творчества, не могу оценивать. Много работаю, смотрю за отзывами, что люди говорят. Меня просят продолжать. Часто ловлю себя на сомнениях, особенно когда редактирую тексты. Я не любитель читать свои книжки.

— Сегодня книги — ваше основное дело?

— Это и есть моя работа. Я ценю любую, с детства не сидел без дела, был курьером, грузчиком, охранником. Но сейчас хочу зарабатывать своим любимым делом. Если ты занимаешься им, то можешь стать счастливее и передать другим эту энергию. Еще я тренер — составляю программы и по бегу, и по велосипеду. Цели могут быть любые. Например, с нуля человек хочет начать бегать. Я тренирую его, чтобы бег не воспринимался как рутинная тренировка (сам когда-то ненавидел бегать), а был в радость. Это тоже любимое дело.

Текст: Мария Симонова

Подписывайтесь на наш телеграм-канал «Томский Обзор».