Почему же конь? Следы лошадиных промыслов на улицах Томска
Вздыбленный конь — самый прямой символ Томска, изображенный на гербе города. Странно, что при этом в Томске мало конных скульптур. Собственно, три. Ермак из Толмачева, Солнечные часы на площади возле Большого концертного зала и многострадальный «конь-бегемот», который хоть и убран из привокзального сквера, но обосновался во дворе Железнодорожного колледжа.
Но почему именно конь стал символом Томска? Вы скажете, так очевидно же, извоз по Большому сибирскому тракту был долгое время основой экономики не только города, но и всей губернии. Конечно, это так, но важно понимать детали! Вот в детали мы и погрузимся.
Томск — практически ровесник Сибирского тракта. Примерно в те же годы, когда казаки под предводительством Гаврилы Писемского и Василия Тыркова высадились в устье р. Ушайки, в Соликамске был основан «…ям из 70 ямщиков с парою лошадей у каждого, с тем, чтобы возить воевод и дворян в Сибири зимою с кладью по 15 пуд., летом по 4 пуд.». А также в 1605 году последовал царский указ об организации «ямской гоньбы» до реки Томь.
А ведь всего за 6 лет до основания Томска регулярным путем в Сибирь был только водный: Вишера — Тавда — Тобол — Тура — Иртыш — Обь — Кеть. Не нужно смотреть на карту, чтобы понять насколько этот путь извилист и непрост. Сухопутный путь, связывающий Москву и азиатские колонии был, безусловно, необходим. Вот его и проложили. Долгий путь от Китая до Москвы был разбит на отдельные этапы, два из которых (Иркутск-Томск и Томск-Тюмень) обслуживались, как правило, томичами. Так закрепилась роль Томска, как транзитного пункта для торговых грузов, пассажиров и почты.
Нужно сказать, что Большой сибирский тракт только назывался «большой». По сути, вплоть до 19 века это была однополосная, разбитая дорога, которая огромными переходами, в сотни верст, тянулась через тайгу. Путь этот был опасен. Качество дороги, дикие звери и частые грабежи — все это делало путешествие по Сибирскому тракту особенным приключением. И главной надеждой, и выручкой были лошади.
Если кони были сильными, выносливыми, то можно было благополучно уйти от погони. Поэтому важное значение в Томской губернии отводилось коннозаводству. В зависимости от предъявляемых требовании выводились определенные породы лошадей — скаковые, армейские, обозные... Вот по этой причине, в 1785 году, на смену гербу с рудознатцем, в Томске был утвержден герб: «В верхней части щита герб Тобольский. В нижней на зелёном поле серебряная лошадь в знак того, что лошади сей округи почитаются лучшими и что у близ живущих татар имеются конские заводы».
И надо сказать, что коневодство в Томске дальше только развивалось. С 1861 года по 1914 поголовье лошадей в Томской губернии возросло с 623 тысяч до 2,7 миллионов (!), а к 1916 году увеличилось еще на 70 тысяч голов. Таким образом, лошадей в губернии было больше, чем жителей.
Но, коневодство было и определенным экономическим мультипликатором. Оно приводило к развитию ряда сопутствующих отраслей. В частности, одной из, как сейчас бы сказали, высокотехнологичных отраслей, было изготовление конских экипажей. Каретник был мастером универсалом, он должен был владеть и кузнечным, и столярным, и швейным, и даже малярным ремеслом.
Одним из таких мастеров на все руки был вятский крестьянин Герасим Патрушев. Он проживал в доме по современному адресу ул. Большая Подгорная, 41. Дом стоит до сих пор, а во дворе, под номером 41/1, сохранился Патрушевский каретник, переделанный в жилой дом.
Особую известность Патрушев получил, когда изготовил и установил железную узорчатую ограду вокруг нового Городского сада в 1891 году.
Ещё одной известной каретной была кузнечно-слесарная мастерская братьев Медведчиковых. Старший, Гаврила, открыл первую фирму в доме на ул. Петровской, сейчас это ул. Яковлева, 29. Как раз напротив был ров через улицу, в этот ров часто попадали экипажи, ломались, так что без работы братья не сидели.
Но экипаж — это хорошо, а без сбруи никуда! Интересно, кто сейчас сможет объяснить, чем узда отличается от недоуздка? А были времена, когда в составе конской сбруи разбирался всякий.
Изготовлением сбруи занимались шорники, мастера работы с кожей. Ну, и конечно, самые знаменитые шорники Селивановы жили на Большой Подгорной, недалеко от Патрушевых, прекрасно кооперируясь с каретниками.
Но шорнику нужна кожа. Основным поставщиком был Бронников, державший кожевенную мастерскую на Магистратской (Розы Люксембург) за Тихим переулком.
А к сбруе ещё нужны хомут и дуга. Дужники почитались совершенно отдельно. Сама технология обязывала. Дуги гнули из целого ствола рябины или черемухи. А перед этим древесину вымачивали. Затем стягивали концы скручиванием веревки с такой силой, что если веревка не выдержит, и ствол распрямится, то может и поубивать мастеров. Кроме дуг и хомутов, они ещё ладили и сани, и простые крестьянские телеги.
Последний дужник в Томской области скончался в конце 80-х. Звали его Сергей Ефремович Ларин, и жил он в Коларове — Спасском.
Сейчас конь на томской улице, конечно, не диковинка, но, событие чуть менее ординарное, нежели появление, пусть даже самого крутого, спорткара. И лошади в городе уже существуют лишь как развлечение (сомнительное, на мой взгляд). И экономика Томска базируется совсем уже не на транзите, тут нас обошел Новосибирск, так удачно расположившийся на скрещении Сибирского тракта, реки Оби и Транссиба. Но, герб, как часть традиции, для того и нужен, чтобы идентифицировать себя. И помнить, кому и чем мы обязаны. Плодами чьего труда мы пользуемся. На плечах каких гигантов мы стоим.