Дома, где всех арестовали

19 марта 2018 / Томский Обзор / Фото: Владимир Дударев

Эти старые дома в центре Томска не являются памятниками исторического или культурного наследия. Восемьдесят лет назад их обитатели жили вполне обыкновенной жизнью. Ходили на работу, заводили семьи, вели домашнее хозяйство. Но почти в каждой из квартир кто-то был арестован в годы «Большого террора» 1937–1938 годов.

Два двухэтажных деревянных дома 1902 года постройки соседствуют на перекрёстке улицы Большой Подгорной и переулка 1905 года. В начале 1990-х годов руководитель мемориального музея «Следственная тюрьма НКВД» Василий Ханевич записал воспоминания Рахиль Соломоновны Бриккер, жительницы одного из этих домов. Женщина рассказала о том, как сложилась судьба обыкновенных людей, живших по соседству, в годы массовых репрессий.

Рахиль Бриккер была коренной томичкой, родилась и выросла в доме по пер. 1905 года, 20. Прежде под номером 20 значилось три деревянных строения, позднее одно было снесено, но два дома — под сегодняшними адресами пер. 1905 года, 20 и ул. Большая Подгорная, 18 — сохранились.

В общей сложности во всех трех домах насчитывалось 14 квартир. По словам Рахиль Соломоновны, жильцы жили дружно, помогали друг другу по-соседски. Многие заводили в своих маленьких сараях кур или свиней, семья самой Бриккер держала корову.

Рахиль Соломоновна жила вместе с родителями и двумя старшими братьями. Её отец, Соломон Абрамович Бриккер, работал парикмахером, мать занималась ведением домашнего хозяйства и воспитанием детей, братья учились в школе. На момент описываемых событий Рахиль исполнилось семь лет.

— В 37-м году среди соседей пошли разговоры, что в городе стали много сажать людей. Я, конечно, не понимала тогда истинного смысла слова «сажать» и только позже узнала, что это означает, когда стали арестовывать людей из нашего дома, — вспоминала Бриккер. — Сейчас я уже не помню, кто был арестован первым, многие обстоятельства и имена уже забылись, но кто в какой квартире жил, помню хорошо. Начну по порядку.

Квартира № 1. В этой квартире жила пожилая пара по фамилии Фроловы. У них были дочь и сын, но они были старше нас… В 1937-м году арестовали их отца.

Квартира № 2. Здесь жили две семьи: молодой 27-летний бухгалтер Александр Иванович Истраткин со своей женой и их квартиранты — муж с женой по фамилии Мордухович. Так вот, в одну из ночей 37-го года Истраткин и его квартирант были арестованы работниками НКВД, больше их никто не видел. Жену Истраткина выселили из квартиры в маленькую тёмную комнатёнку напротив. В их же квартиру сразу же заселился какой-то важный чин из НКВД по фамилии Золотухин. Перед войной он уехал из города, жена же Истраткина до сих пор живёт одиноко в той маленькой комнатушке, в последние годы почти слепая.

Квартира № 3. В этой квартире жила семья по фамилии Пантилиади, из них никого не арестовали.

Квартира № 4. Здесь жили муж и жена преклонного возраста по фамилии Козловы. У нас во дворе говорили, что старик Козлов когда-то был священником. Его и забрали.

Квартира № 5. В этой квартире жила семья Грачёвых. Отец и сын работали на железной дороге. Сын был ещё молод и не женат. Их, кажется, обоих на работе арестовали, отца и сына.

Квартира № 6. Проживала в ней семья Севостьяна Архипова, маляра, работавшего в институте железнодорожного транспорта. Он тоже попал в застенки НКВД, а один из его сыновей впоследствии погиб на фронте.

Квартира № 7. Фамилию жильца не помню, но знаю, что хозяин работал сапожником. Из этой квартиры никого не тронули.

Квартира № 8. В ней жил портной по фамилии Нестеркин. Его арестовали, а жену выселили, больше о них я ничего не знаю.

Квартира № 9. Эту квартиру занимала семья Федюниных. С их сыном Гошей я часто играла во дворе. С ним жил отчим Гоши по фамилии Клюев. Работал он каким-то прорабом на стройке, всегда ходил в галифе и гимнастёрке. Тоже арестовали…

Квартира № 10. Здесь жила семья Виктора Муковозова, отчество не помню. Он работал грузчиком на железной дороге. Помню, что его арестовали в нашем доме последним. Его дочь, Маргарита Викторовна, на запрос о судьбе отца получила ответ, что он умер в лагере города Кемерово.

Квартира № 11. В ней жили мы. Как рассказывала моя мама, 28 октября 1937 года к нам прибежала соседка, работавшая вместе с нашим отцом в парикмахерской, и сообщила, что за ним прямо на работу приходили из органов… Мама пыталась узнать, за что отца арестовали, ходила по разным кабинетам. Помню, пошли мы с ней к зданию на Ленина, 44, где находилось НКВД. Долго ждали ответа среди толпы — таких же как мы женщин и детей. В конце дня все же на ступеньки вышел военный и стал зачитывать фамилии и всем: «10 лет без права переписки». И про нашего отца то же ответил.

Квартира № 12. В этой квартире проживал Григорий Мордухович, брат жильца из второй квартиры. Работал он на заводе «Металлист» в отделе снабжения. Сын Владимир учился в мединституте, а жена работала медсестрой. С ними жила также тёща Мордуховича и маленькая собачка по кличке Тузик. После ареста хозяина квартиры его семью выселили в худшую квартиру по Большой Подгорной. Их же старая квартира долгое время была пустой, а потом в неё въехал домоуправ.

Квартира № 13. В этой квартире жил одинокий молодой мужчина, его не арестовали.

Квартира № 14. Здесь проживали Парамоновы. Когда в доме начались аресты, глава семьи срочно уехал, может, прятался. Но потом вернулся, в спешном порядке забрал семью и они покинули город.

Вот и все наши жильцы. Выходит, что из 14 квартир только в четырёх никого не тронули, среди остальных оказались «враги народа». Насколько я знаю, из 12 человек, арестованных в нашем доме в 1937 году, никто не вернулся. Где они погибли и за какие «грехи», и сейчас доподлинно неизвестно их родным.

В годы войны из нашего дома также уходили на фронт. Не вернулись трое… Вот и посудите сами, какая война была страшнее.

Семья Бриккер не теряла надежды узнать судьбу отца семейства. Уже после войны на запросы родственников пришёл ответ, что Соломон Абрамович скончался в 1944 году от язвы желудка в Томске. Рахиль Соломоновна была уверена, что это ложь — будь отец в Томске, непременно бы смог передать весточку семье. В 1989 году она сделала ещё один запрос, на который пришёл ответ, что Соломон Абрамович Бриккер 5 декабря 1937 года был осуждён «тройкой» УНКВД Новосибирской области за контрреволюционную деятельность к высшей мере наказания и был расстрелян 15 декабря 1937 года. Посмертно реабилитирован 30 июля 1959 года Томским областным судом.

На основании закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» 26 июля 1994 года Рахиль Соломоновна Бриккер была признана пострадавшей от политических репрессий.

Сколько в Томске было домов со схожей историей их жильцов — точно не известно. Порой эти истории уже просто некому рассказать, так как очевидцев тех лет почти не осталось в живых. Вот и Рахиль Соломоновны Бриккер уже нет, но остались её записанные воспоминания.

Подобные истории собирают сотрудники Томского мемориального музея «Следственная тюрьма НКВД». Они всегда рады встретиться с томичами, пожелавшими поделиться своими воспоминаниями о судьбах своих отцов и дедов, трагических судьбах своих бывших соседей или друзей. Адрес музея: пр-т Ленина, 44, телефон: +7 (3822) 51-61-33, сайт nkvd.tomsk.ru.