Что такое вернакулярные районы?
«Париж», Черемошники или Южная — что это? Как правильно обозначить эти части города, особенно если многие из них не являются ни плодом административного деления, ни историческими районами?
В последние годы, благодаря урбанистам, нам стал известен термин «вернакулярные районы». Но что он обозначает, откуда взялся и как правильно определять вернакуляры?
Поговорили об этом с Федором Корандеем, старшим научным сотрудником Центра урбанистики Тюменского государственного университета.
ТО: Федор, расскажите, что же такое вернакулярные районы?
— Среди множества значений, которые имеет английское прилагательное vernacular, при разговоре о вернакулярных районах будут наиболее релевантны значения «обыденный» или «общеупотребительный».
Стандартное определение, данное, например, Терри Джорданом в работе о вернакулярных районах Техаса (1978) — районы, которые местные жители или какое-то другое население воспринимают как реально существующие, часть фольклора, народной культуры, то, как обычный человек, не географ, и не представитель администрации, воспринимает пространство. Применительно к городу — это районы, которые, на уровне повседневного общения, как правило, известны любому горожанину, хотя не присутствуют в официальных репрезентациях города, например, на стандартных географических картах или в административно-территориальном делении.
В Тюмени все знают, что такое Зарека, Затюменка, Маяк или Лесобаза, но это народное знание, существующее «помимо» официальных названий улиц, остановок и т.п. Конечно, в наши времена вернакулярные районы появляются на картах, в создании которых участвуют «обычные» люди (см. проект Wikimapia), их названия широко используют коммерческие агенты, желающие достучаться до своего клиента, например, риелторы или девелоперы. Благодаря этому названия вернакулярных районов могут появиться на баннерах в центре города.
Стоит заметить, что в англоязычной науке, в которой термин, собственно и появился, такие районы c самого начала называли не только вернакулярными, но и perceptual, то есть существующими в (чьем-то) восприятии. Термин perceptual region, даже, пожалуй, сейчас более популярен, чем vernacular region, может быть потому, что обращает наше внимание не на «объективный», а на «субъективный» аспект существования таких районов.
Первые географы, которые этим занимались, выводили вернакулярные районы на основе статистики, построенной на регистрации множества актов субъективного регионального самовыражения, а географы нашего времени обращают больше внимания на то, как это субъективное самовыражение возникает. Так что, если будете пытаться разобраться в нынешнем состоянии области, гуглите не только «вернакулярные», но и «субъективно воспринимаемые» районы.
ТО: Как давно появился термин и кто обычно его использует?
— Первые работы появились в американской культурной географии в 1960-х гг., но золотым веком термина стали 1970-е гг., когда было проведено большинство классических исследований. Это времена, когда американская география повернулась к повседневным процессам, происходящим в населенном людьми ландшафте, к темам места, восприятия среды, идентичности, практик использования пространства.
Рут Хейл (географ из Миннесоты, диссертация 1971 г.) отправила по паре открыток трем официальным представителям 3066 округов США. В одной открытке был вопрос «в каком районе вы живете?», а другую надлежало отправить обратно с ответом. 70% адресатов ответили, благодаря чему Хейл нанесла на карту 295 американских вернакулярных районов. Упомянутая выше статья Джордана была построена на данных опросных листов, которые были заполнены 3860 техасцами, обучавшимися в 30 высших учебных заведениях штата в 1977 г. В результате на карту были нанесены 29 вернакулярных районов Техаса.
Знаменитый американский географ Вильбур Зелински (1980), опираясь на телефонные справочники 276 городских агломераций США, составил список названий фирм, отсылавших к названиям вернакулярных райнов и таким образом получил серию карт, очерчивавших центры и периферии главных вернакулярных районов США — Юга, Запада, Среднего Запада, Новой Англии и т.п. Как можно видеть, эти исследователи пытались получить «объективную» картину вернакулярных районов — составить статистическую базу, нанести частоту употребления топонимов на карты, показать границы этих территорий.
Все это делалось задолго до появления интернета, и у критиков было много вопросов к релевантности выборки информантов, ограничениям, которые источники накладывали на данные, словом к субъективной составляющей вопроса о вернакулярных районах.
ТО: А в России?
— В России тема вернакулярных районов начала обсуждаться благодаря московскому географу-американисту Леониду Смирнягину, автору книги «Районы США» (1989), что немаловажно, великолепному педагогу, наставнику множества географов. Времена уже были другие, поэтому для российских исследований, во-первых, характерно изменение масштаба — в основном работы российских географов посвящены не вернакулярным районам странового уровня, а внутригородским вернакулярным районам. А во-вторых, они как раз занимаются сложностью формирования этих субъективных образов городского пространства.
В диссертации ученика Смирнягина Семена Павлюка (2007), построенной на анализе как американских, так и российских примеров формирования вернакулярных районов, как раз был описан этот методологический транзит — от вернакулярных районов штата Миннесота к российским вернакулярным макрорайонам типа Сибири, Урала и Дальнего Востока, и к формированию чувства места в постсоветском городе Торжке.
Кирилл Пузанов защитил, тоже на американо-российском материале, диссертацию (2012) о том, как формируются внутригородские вернакулярные районы, показав, что их «субъективность» складывается из субъективностей нескольких групп: и жителей самого района, и жителей соседних с ним, и общегородской субъективности, и ряда других факторов.
Термин прочно вошел в лексикон современных российских исследователей, прежде всего урбанистов. Сейчас, похоже, существуют работы — правда, отнюдь не всегда глубокие — о вернакулярных районах большинства сколько-нибудь крупных российских городов.
ТО: Как определяются границы вернакуляров?
— Проблема как раз в том, как мы относимся к вернакулярному району: как географ 1970-х годов, желающий вывести «объективные» границы этих районов, или как современный исследователь, понимающий «субъективную» социальную природу этого явления?
Американцы 1970-х, картографировавшие вернакулярные районы как «объективные» явления, конечно, замечали, что бывают территории, на которых вернакулярные районы не фиксируются. Вильбур Зелински называл их «нейтральными зонами» (zones of indifference) и полагал, что это от недостатка статистических данных.
Современные исследователи, хотя и замечают, что физико-географические рубежи, типа рек или автомагистралей — важнейший фактор разграничения внутригородских вернакулярных районов, скорее, исходят из приоритета социально-психологических факторов.
Если люди, живущие на какой-то территории, воспринимают ее однородной — значит, тому есть причины, и надо искать их в социальных практиках и представлениях конкретных сообществ. Более того, все действительно субъективно: разные сообщества, населяющие территорию, могут проводить границы одного и того же района по-разному.
Проводя исследование на тюменской Лесобазе, мы обнаружили, что старожилы называют Старой Лесобазой одну часть, а появившиеся в последние несколько лет во время ипотечного бума жильцы новых многоэтажек — совсем другую часть этого большого вернакулярного района.
ТО: Как долго существуют вернакулярные районы в каждом городе? Допустим, если исторически район назывался А, а сейчас его часть получила название Б, то вернакуляром будет только Б, а А — «историческим районом»? Или это два вернакуляра, накладывающихся друг на друга?)
— Вернакулярные районы — продукт социального воображения, а значит зависят от существования поддерживающих их сообществ. Естественно, они могут исчезать вместе с этими сообществами.
Семен Павлюк, проверивший, сколько из вернакулярных районов, выделенных Рут Хейл в Миннесоте в начале 1970-х гг., существуют в начале XXI в., обнаружил, что половина их не упоминается в современной топонимике. Выходит, что районы, бывшие «популярными» в какой-то период, могут «умереть», «исчезнуть».
Иногда они «впадают в спячку». Тот же автор приводил пример района Внутренняя Империя на северо-западе США, который, будучи огромным и весьма известным в начале XX в., через сто лет «сморщился» до исторического ядра вокруг города Спокан.
С другой стороны, многие вернакулярные районы, особенно в преуспевающих городах, для которых характерны сильные городские идентичности и крепкая городская память, могут жить долго и быть очень устойчивыми.
Тюменский район Заречье фиксируется уже на картах Ремезова (конец XVII в.). А возникшая в двадцатых годах XX вв. Лесобаза, за почти сто лет своей окраинной промышленной и криминальной истории обросшая негативными ассоциациями — несмотря на попытки положительного ребрендинга, который осуществляют общественники и девелоперы — никак не желает избавляться от своего старого названия. Несмотря на то, что в этом районе уже давно нет давшего ей имя лесопромышленного предприятия, люди продолжают называть его Лесобазой, и с этим надо считаться.
С точки зрения истории вернакулярных районов — любой город это палимпсест (рукопись, написанная на пергаменте, уже бывшем в употреблении — прим.ред.). Какие-то вернакулярные районы, может быть, возникшие сотни лет назад, до сих пор живы и здоровы, составляют гордость современного города. Другие, известные полвека назад, умерли и уже прочно забыты. Третьи — только возникают: обратите внимание на активную нейминговую политику современных девелоперов. Четвертые — впали в спячку, но когда-то проснутся.
Подписывайтесь на наш телеграм-канал «Томский Обзор».