Театральный ужин. Как архангельский режиссер Сергей Самодов привез в Томск гастроспектакли

Как объединить еду и театр? Директор Архангельского театра драмы им М. В. Ломоносова Сергей Самодов придумал формат гастроспектакля. Его «Диалоги» проходят в ресторанах и кафе.

Необычный проект заинтересовал Северский музыкальный театр — первые гастроспектакли уже прошли в местном ресторане «Шанте» в октябре, их вел автор проекта. В скором будущем театр будет самостоятельно проводить показы и в Северске, и в Томске.

За что зрители полюбили такой формат, кто приходит на «Диалоги» и причем здесь суфлер? Поговорили об «устройстве» проекта с Сергеем Самодовым и заодно услышали про кулинарный спектакль об Одиссее.

— Сергей, как у вас возникла идея гастроспектакля? Где-то похожие проекты существуют или вы придумали его сами?

— Это мое ноу-хау. В 2022 стал стипендиатом Министерства культуры Архангельской области и в течение года должен был реализовать проект. Подумал, будет интересно развить тему гастроспектакля, причем сделать его в ресторане. Меня сразу интересовал формат разговоров, которые могут вестись в кафе. Сначала предполагал, что за столиком будут зритель и актер. Причем актер знает текст, а зрителю подсказывает, что сказать, в наушник суфлер. Такое взаимодействие было бы любопытным для участников — в Архангельске много медийных, хорошо всем известных артистов. Но у нашего театра пять площадок, в сезон мы играем более 700 спектаклей. Найти свободное время у артистов оказалось сложно. Тогда я упростил проект. Отказался от артистов — пусть зрители играют сами с собой и получают классный театральный опыт! В итоге за столиками только участники. Они получают реплики суфлера в наушники и озвучивают их.

— Какой текст стал основой спектакля?

— Сначала я написал пьесу. Но, говоря откровенно, она получилась немного занудной. Я понял, надо его облегчить, а также поменять саму структуру, формат. Изменил название — сейчас это «Диалоги», а первый вариант звучал как «Диалоги. Пир». У Платона был диалог «Пир» о любви, посвященный богу Эросу. Мне бы хотелось, чтобы спектакль строился как диалоги о любви между мужчиной и женщиной. Но потом я вспомнил, что в основном ходят в театры и занимаются театральными практиками у нас женщины. 87% зрителей — это женщины, остальные — мужчины, кому женщины прислали ссылку на билеты и сообщение: «Купи». Тогда я задумал выбрать диалоги, пусть даже самые абсурдные, которые просто могут происходит за столиками в кафе, ресторанах. Стал собирать их, формировать базу. Тексты разные — это и разговоры из фильмов, и беседа Варвары и Екатерины из «Грозы» с известной фразой «Отчего люди не летают!..».

— Когда прошел первый показ?

— В мае, на «Ломоносов Фест» в Архангельской драме. Мы — единственный театр, названный в честь ученого. И с этого года проводим фестиваль искусства, науки и технологий. На него собрали спектакли, связанные с технологиями, наукой — хотелось изучить их взаимодействие с искусством. Был спектакль, который смотрится в 3D-очках. Была работа, где танцоры стояли на специальных электродах, и, прикасаясь к их телам, можно было играть музыку. Спектакль «Цветы для Элджернона» сделали из конструктора «Лего». В других постановках использовались 3D-принтеры… Электротеатр Станиславского показал мультимедиаоперу Curiosity. Она связана с твиттером марсохода Curiosity. А мы презентовали гастроспектакль — в нем тоже есть технологии, используются наушники, переосмысляется роль суфлера, уже исчезнувшей из театра профессии.

— Были ли примеры подобной работы с суфлером в других театрах?

— Да, я вдохновлялся спектаклем «Будущее.doc» Театра.doc (независимый московский театр, работающий в методике verbatim — прим. ред). В нем участвуют пять человек, им в наушники выдаются рассказы подростков, их нужно сразу транслировать в зал в том же темпе, с теми же словами-паразитами, нецензурной лексикой, эмоциями. Тексты посвящены ребятам, которым 15-16 лет. В их монологах — что они думают о будущем, о своей жизни, какое у них взаимопонимание с родителями, со сверстниками. Мне запомнился формат, думаю, его интересно использовать в спектаклях на разные темы.

Еще один момент, который вдохновлял — я уже восемь лет организую в Архангельске и Северодвинске чемпионат по чтению вслух «Открой рот» (в этом году я даже судил его финал на Красной площади). Там есть такой момент — человек без подготовки, с листа читает текст. Этот принцип «что слышу, о том пою» я внедрил в «Диалоги».

— Как часто «Диалоги» идут в Архангельске?

— Мы сыграли пять спектаклей при полных аншлагах. Стоимость билета у нас 5000 рублей. Мы понимали, что формат гастроужина — это уже известная история, люди начинают от него уставать. Рестораторы ищут новые формы. С нашем спектаклем получилось win-win и для ресторана, и для театра. Потом я показал «Диалоги» в Ижевске и на фестивале «Таврида». Теперь меня приглашают в Москву, Петербург, Красноярск, Северск… Во многих городах театры хотят перенять опыт, поэтому я сделал франшизу — чтобы проект существовал самостоятельно. Я только «за», тем более, тогда общая база диалогов будет быстро пополняться.

— Есть ли возможность как-то развивать этот формат?

— Конечно. К примеру, сделать его соревновательным. Артист театра может наблюдать за показом и дарить паре, лучше всего представившей свой диалог, призы, к примеру, мерч театра. Тогда включится маркетинговая и состязательная составляющая. Кстати, в Древней Греции театр — это было соревнование, так что можно поддержать традицию.

Другой вариант — разыгрывать не диалоги, как сейчас, а разговоры на троих, четверых. Можно представить целую историю или книгу, переходя от стола к столу, это тоже будет интересно. Можно подбирать диалоги к каким-то датам, и это будет неформальное мероприятие. Вариантов развития очень много. Но самое главное — это опыт приобщения людей к театральной практике. Они выходят из зоны комфорта, в одних диалогах они зрители, а где-то им нужно самим включиться в игру. Думаю, каждый боится, но подсознательно очень хочет выйти на сцену. И в гастроспектакле такая возможность есть. Суфлер подает текст нейтрально, а участники могут добавлять любые краски, интонации, эмоции. Более того, они не знают, чем заканчивается разговор, и каждая фраза может развернуть его на 180 градусов. Надо подстраиваться, импровизировать. Есть диалоги, предполагающие взаимодействие с кем-то за другими столиками. Зрители сами выбирают, с кем. Есть моменты, когда нужен реквизит, и тогда приходит на помощь один из принципов театральной практики, подразумевающий переосмысление предметов. Лежащая на столе вилка может стать телефоном…

— Как реагируют на диалоги остальные зрители?

— Обычно это взаимная поддержка. Людям важно, что их воспринимают, им аплодируют, их благодарят за смелость, за игру. Они раскрываются, понимают, что не так страшен черт, как его малюют, и больше приобщаются к театру. После такого спектакля им еще интереснее сходить на какую-то постановку и посмотреть на профессионалов.

— В Архангельске вы постоянно играли спектакль в одном ресторане, или площадка может меняться?

— Я сторонник сотрудничества с одним партнером. В Архангельске мы плотно работаем с одним из топовых заведений города «Почтовая контора» и их же проектом Cheesy. Когда мы сделали пост о партнерстве с Cheesy в своей группе Вконтакте, где 30 тысяч подписчиков, в группу ресторана за ночь добавилось 700-800 человек, охват поста был 180 тысяч. Тогда этот конгломерат рестораторов сказал: мы хотим с вами работать по любым инициативам. Так что идея с гастроспектаклем их сразу привлекла. У нас зрители попадают на гастроужин из четырех блюд с четырьмя сортами вина. Минимальная цена ужина — 3500, 1500 добавляется за билет, так складывается цена 5000. Понимаю, что она достаточно высокая, поэтому хочется сделать и более демократичный вариант. Сейчас мы прорабатываем вопрос, как регулярно приводить спектакль в буфетах театра, там он будет бюджетнее.

— От чего зависит, какие будут диалоги, у вас есть разные варианты?

— Открою хитрость. Программа позволяет увидеть, кто купил билет, мужчина или женщина. И мы заранее выбираем «пакет» диалогов. В Северске разыграем мой первый вариант — он яркий, интересный, диалоги я отбираю с толикой юмора, с долей абсурда, чтобы людям было интересно следить за разговором те 4-6 минут, что он длится. В начале спектакля я смотрю на зрителей и распределяю роли. Не надо бояться этого делать — можно распределить наобум, поскольку у каждого в любом случае окажется свой триггер, и он сработает.

Допустим, у нас есть диалог, где разбирается, мужчине или женщине платить по счету в ресторане. Однажды в нем участвовал армянин. У него по определению мужчина должен платить за женщину, а по тексту — он как раз отказывается платить... Он играл на сопротивлении, было очень интересно за этим наблюдать. Бывали моменты, когда зрители говорили: «Сергей Александрович, этот диалог надо было после 3-4 бокала начинать!» А в Ижевске люди вошли в раж до такой степени, что мы пошли по второму кругу. Получился такой «бис».

— А сколько человек участвует в спектакле, это зависит от количества мест в кафе?

— Идеально 18 зрителей, тогда спектакль длится максимум полтора часа, все проходит в хорошем темпе. Долгим иммерсивный спектакль делать не надо. Как говорил режиссер Праудин, если я человека на два часа «приковываю» что-то смотреть, то должен ему в финале сказать нечто очень важное, чтобы он понял, почему потратил эти два часа на просмотр. У нас «быстрая» работа. И после мы еще всегда остаемся обсуждать «Диалоги». Всегда хочется получать от людей обратную связь. Они интересуются, откуда какой текст, говорят, что хотят прочитать эту книгу, пьесу… Понимаешь, что у спектакля есть и просветительская функция.

— Есть ли какие-то требования к еде, которая подается во время спектакля?

— Все зависит от шеф-поваров. Я максимально облегчил форму. Сначала думал, официант должен выйти на таких-то словах... Потом понял — а вдруг официант поменяется, а вдруг кто-то заболеет, как контролировать столько моментов? Решил не усложнять. Подача блюд идет, и разговоры идут. Все само собой получается, все предельно просто. В Северске на показе, к примеру, два блюда — сразу подается салат и шампанское, через 40 минут горячее.

— Что с напитками, обязательно нужен алкоголь?

— Обычно у нас идут вина, игристые… В Архангельске в «Почтовой конторе» сомелье обычно потом рассказывает, какие были напитки. Между блюдами подается щербет — «очистить» ротовую полость от других вкусов…

— Кто ходит на гастроспектакли — те, кого в целом привлекает театр или совершенно другая публика?

— Могу сравнить аудитории Архангельска и Ижевска. У нас были постоянники, зрители, которые ходят ко мне в театр на экскурсии, которых я вижу у нас на спектаклях. Не думаю, что все они зарабатывают очень много денег, вероятно, кто-то копил, чтобы сходить на «Диалоги» за 5000. В Ижевске видны контрасты, там люди получают либо очень немного, либо очень много, нет прослойки среднего класса. В итоге в ресторане собрались явно люди со средствами. Те, кто ищет новых развлечений и думает: «гастроужин уже был, стриптиз был, чем мне еще порадовать себя». Это уже другая аудитория.

Что касается возраста, то обычно приходят люди от 25 лет и старше, совсем юных зрителей не видел. Часто выбираются компании подруг — и молодых, и возрастных. Муж с женой или девушка с молодым человеком, кто выбрал такой вариант свидания, тоже встречаются. Бывает, мужчина сначала тушуется, а потом случается момент игры перед своей дамой, когда надо не опростоволоситься, сохранить лицо… И люди ярко играют.

— Приходит ли кто-то в одиночку?

— Да, для такого случая у нас всегда есть запасной вариант для диалога. Если я как суфлер работаю в другом помещении, то мой помощник в зале помогает переодевать наушники, гарнитуры. Если что, он всегда сыграет диалог с человеком, оказавшимся без пары.

— Какие чисто технические требования для показа, нужны хорошие наушники?

— Мы используем оборудование для тифлокомментирования. Наш театр — постоянный участник программы «Особый взгляд», у нас есть тифлокомментатор. Мы сотрудничаем с местной библиотекой для слепых. Восемь наших спектаклей идут с тифлокомментированием, на них часто приходят слабовидящие зрители. Знаю, что во многих театрах есть проблема привлечения такой аудитории, и оборудование простаивает. А в «Диалогах» оно работает.

— Именно у показов в Северске была какая-то специфика?

— Место не влияет. Мы читаем одни и те же книги, пьесы, смотрим одни и те же фильмы. Думаю, все сработает. Но в дальнейшим, когда спектаклем будет заниматься Северский музыкальный театр, он может включить в него «краеведческие» диалоги или связанные с узнаваемыми местами. К примеру, есть народные городские названия. У нас в Северодвинске три здания называются «Три поросенка». Если мы там в диалог вставим: «Давай встретимся у трех поросят», то человек сразу отреагирует. Я не знаком с такими деталями о других городах, поэтому на моих показах более универсальные диалоги.

— Предполагается, что люди могут развивать, дополнять проект?

— У нас есть единая онлайн-база. Сейчас мы работает с ребятами из Красноярска, где я выбрал для проекта трех артистов из музыкального театра, я им даю задания — каждый день отбирать по диалогу и присылать мне. Это привычка слышать диалоги и вносить их в базу. Чтобы проект жил, им нужно постоянно заниматься и придумывать, придумывать…

— Слышали ли вы во время показов какие-то удивившие вас реакции зрителей?

— Всегда радуешься восхищению участников. Бывает, смотришь на людей перед показом и думаешь, сейчас человек «посадит» тебе спектакль, слишком подозрительно ко всему относится. А потом как у него пойдет игра… И только поражаешься — вот как в тихом омуте-то!

— У вас есть другие идеи, связанные с гастротемой?

— Пока буду по франшизе развивать эту историю в России, может, и по миру. Такого формата нигде нет! А у нас в театре, в Архангельске, есть детский спектакль, кулинарный сторителлинг, где три актрисы рассказывают «Сказку об Одиссее» и при этом готовят. Ахейцев делают из морковки, редиса. А когда троянцы запускают коня, то получается салат по-гречески. Богиня Цирцея — это «баба на чайник», сирены — куклы Барби. Когда мимо них идет Одиссей, они заклинают — хочешь трансформер, шоколадку, айфон последней модели? Он отвечает: «Не хочу». И актрисы говорят: «Дети, помните, никогда не слушайте сладкоголосых сирен!» Мы «Сказку об Одиссее» рассказываем таким образом, с едой и предметами, и получается кулинарный спектакль.

Текст: Мария Симонова

Подписывайтесь на наш телеграм-канал «Томский Обзор».