Свет, музыка и маски: иммерсивная выставка «Игра с вечностью» открыта в Томске

В Первом музее славянской мифологии работает необычная выставка «Игра с вечностью». Целый зал захвачен многоликими масками. Они преображаются с помощью видеопроектора, транслирующего на них всевозможные фактуры.

Сами глиняные прототипы тоже здесь, и все неповторимы. Маски, в отличие от многих музейных экспонатов, можно трогать.

Как выставка оказалась в нашем городе и чем она удивит томичей — рассказываем в нашем материале.

Иммерсивный галерейный проект «Игра с вечностью» в Томск пригласила Ольга Павлова, директор Первого музея славянской мифологии.

— Когда мы познакомились с продюсером выставки Виктором Ершовым и художником Юрием Шахояном, то меня сразу же поразило их невероятное личное обаяние, харизма. Всегда важно, чтобы люди, которые стоят за проектом, были тебе симпатичны, — рассказывает Ольга Павлова. — Но, конечно, если бы не было самой выставки, которая меня впечатлила, то вся симпатия осталась бы на уровне наших дружеских отношений. Я была на экспозиции «Игра с вечностью» в Москве, когда ее открывали во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства. Познакомилась с инсталляцией и захотела, чтобы томичи тоже пережили эти чувства. Воздействие правильно написанной музыки, организованного света, видеоинсталляции потрясающе! Причем выставка не уводит тебя в техногенность и футуризм. Она, напротив, становится возможностью соприкоснуться с ощущением, не привязанным ко времени. Не зря она называется «Игра с вечностью.

В основе игры — панно, созданные художником Юрием Шахояном:

— Техника у меня элементарная, — поясняет Юрий. — Раскатываю пласт из глины, беру стек и работаю как с любым мягким материалом. А потом работа запекается. В итоге — фактура схожая с каменной, и каждое панно получается со своими особенностями. Но к керамистам меня отнести сложно — с глазурями я не работаю.

Виктор Ершов рассказывает, как художник увлекся техникой, в которой и были созданы работы для выставки:

— Когда мы затеяли проект и началась работа в мастерской, то вспомнили о первой профессии Наташи, жены Юры. Она занималась керамикой, но последние годы посвящает время в основном воспитанию детей. Оборудование — печь, формы — стояло законсервированным. Мы решили его использовать. Юра понял, что с удовольствием бы поработал с глиной. Спросил у Наташи, нет ли у нее формы лица. И она достала маску, сделанную однажды для какого-то проекта. У нас мурашки побежали... Эта маска — аллюзия на образ Леонардо да Винчи, у лица можно считать полуулыбку Моны Лизы, ее форму глаз. Через пару недель я зашел в мастерскую и увидел три маски… Так идея выставки и сформировалась.

Виктор понял — то, что художник делает руками, сравнимо с работой видеопроектора при видеомэппинге, создающего объемное видеоизображение. Основная форма при этом не меняется, но видеографика вызывает иллюзию трансформации. Тогда и было решено использовать видеомаски. Необычный метод автора заключается в том, чтобы транслировать на объект-основу текстуры материалов, сопровождающих работу художника с керамикой и металлом. Это расплавленная лава, бетон, с которым Юрий часто работал, когда делал большие экстерьерные проекты. В итоге одна и та же основа превращается в разные образы.

Хотя среди невиртуальных масок тоже есть особенные — к примеру, одна из них, названная автором «Клоун», — зеркальная. Она больше других по размеру и ассоциируется у художника с фильмом «Джокер». Тем более она появилась как раз одновременно с ним.

В Первом музее славянской мифологии выставка обрела свой «томский» характер — маски размещали на деревянных наличниках.

— Этот зал подошел нам по своим габаритам и возможностям трансформации, — объясняет Виктор такой выбор. — Обычно потолок и пол в нем светлые, а мы сделали их темными. Наличники для нашей выставки превратились в лайтбоксы. Они не бросаются в глаза, но видны. Мы «приземлили» выставку в историческое пространство, но не подчеркиваем это. История присутствует и в зале, и в работах, но тонко, намеками.

Материалы, из которых создаются работы Юрия Шахояна, разные. К примеру, маска-образ Оливера Кромвеля, героя из английской истории, объединила дерево с металлом. Так подчеркивается неоднозначность личности:

— Он постепенно металлизировался, стал металлическим, — поясняет свою задумку Юрий. — Его и в Англии не все любят, что уж говорить про Ирландию. Но при этом он принес много пользы государству. Мне неважно, с чем именно работать, меня привлекают разные материалы, очень важен момент импровизации. Когда я учился в художественной школе, и учителя давали задание, какой именно надо сделать эскиз, мне всегда было сложно, мысли пропадали. Когда нет драйва, риска на грани фола, то мне сложно творить. Говорят, однажды режиссер Сергей Параджанов снимал фильм, и узнал, что ему нашли все, что требовалось, даже верблюдов. Он не обрадовался, а сказал: раз все есть, то вы без меня снимайте! Некоторым просто необходимы сложности, тогда лучше получается работать.

Юрий Шахоян — армянин, но родился и вырос в Тбилиси. Как все повлияло на его развитие как художника? Мнения Юрия и Виктора расходятся.

— Жизнь в Тбилиси во многом определила геном Юриного творчества. Правда, он отрицает художественные прямые влияния из Грузии и Армении. Но посмотрите, как сделаны его керамические панно! — утверждает Виктор. — Генетическая память сказывается. И перекличка с армянской традицией барельефов есть, с грузинской культурой, от нее не уйти.

— Что-то, может, и проскальзывает, но мне не видно, — признается Юрий. — Я не занимаюсь стилизацией, не делаю отсылок к определенным эпохам и народам. Но то, на чем я вырос, что впитано, может появиться в арт-объектах неожиданно.

Из Тбилиси через четыре года после службы в армии Юрий уехал в Москву. Там в 1993 году и случилась его первая выставка. На ней он представил свою графику. Дальше художник увлекся деревянными панно, работы из этого материала входили в его экспозиции в нулевых годах. В «Игре с вечностью» панно из дерева уже нет.

Уже шесть лет художник живет в Новосибирске. Переехал ради любви, и говорит, что в Сибири ему комфортно:

— Некоторые говорят, как же ты переехал из Москвы?! А у меня за стеной сосед, он вообще из Парижа в Новосибирск перебрался, и ему тоже хорошо, — замечает Юрий.

Впрочем, Виктор полагает, его друг вообще не слишком много внимания обращает на город, где живет. Он постоянно либо дома с семьей, либо творит в мастерской. Ему не до прогулок по Новосибирску.

Выставка «Игра с вечностью» началась именно с Новосибирска. Для нее создавалась своя серия — прежние работы хранятся в частных коллекциях, собрать их было бы сложно. Все новые объекты появились за один год. Возникла задумка сделать выставку иммерсивной. Обычно такое определение используют для спектаклей, подразумевая непосредственное участие зрителей в действии.

— Все, кто приходят на «Игру с вечностью», тоже вовлекаются в действие, становятся участником события, — объясняет Виктор. — Нашу выставку отличает наличие элементов, необязательных, чтобы созерцать работы, но при этом их дополняющих. Прежде всего, это музыка. Роман Черный (под таким псевдонимом работает композитор, чье имя мы храним в тайне, но он известен, пишет саундтреки к серьезным фильмам — прим.авт.). Его музыка на выставке звучит не как фон, она активно воздействует на пространство, на людей. В музее даже приобрели специальное звуковое оборудование, благодаря ему она словно обволакивает людей. Часто посетители начинают двигаться по залу в ритме музыки. Она в жанре энбиент (стиль электронной музыки, основанный на модуляциях звукового тембра — прим.ред.). Интересно, что сначала должны были звучать другие треки. Композитор написал их заранее, на его работы ориентировался видеограф, делающий видеомэппинг. А когда мы первый раз смонтировали «Игру с вечностью», то композитор почувствовал, что нужна другая музыка. И за ночь все переписал. Сначала она была более тревожной. Теперь наша вечность не тревожная, а умиротворяющая.

Еще один момент сопричасности, вовлеченности зрителя — в отличие от многих выставок, здесь можно касаться работ.

— Момент, когда люди находятся в особом пространстве, определенном состоянии и могут касаться работ, и делает нашу историю иммерсивной, — считает Виктор. — Кстати, в Новосибирске у нас была удивительная история. Делать сюжет о нас приехал незрячий корреспондент. Он получает высшее образование, очень многое слушает, чтобы быть в курсе всех событий. Когда мы увидели, как люди с удовольствием касаются наших работ, я подумал, что было бы интересно пригласить этого журналиста, чтобы понять — сможет ли он пальцами «прочесть» рисунки? Юра провел ему экскурсию. И он буквально на ощупь воспринял эти глубоко текстурные работы, сказал, что счастлив — быть своим на выставке, не сделанной специально для незрячих.

Искушение насытить выставку спецэффектами, оживлять работы через смартфоны авторы преодолели. Считают, стоит достать гаджеты, как люди отвлекаются и пропадает магия.

Почему же все-таки «Игра с вечностью»?

— Если посмотреть на все работы, которые Юра когда-либо делал, культурно-исторические ассоциации у вас непременно будут возникать, — уверен Виктор. — Иногда прямые, связанные с символикой, иногда вызванные образами, отсылающими к определенным временам. Но это именно игра, работы никогда буквально ту или иную эпоху не воспроизводят. Все идет на уровне тонких ассоциаций. Когда мы выбирали название, то провели опрос среди друзей, о чем им напоминают Юрины работы. Несколько раз промелькнуло слово «вечность». Так что название неслучайно.

Выставка продлится до конца августа.

Текст: Мария Симонова

Фото: Серафима Кузина, предоставлено Первым музеем славянской мифологии

Подписывайтесь на наш телеграм-канал «Томский Обзор».