«Кабинет редкостей». 5 историй тюремного музея
Зачем на арестантов надевали ошейники с шипами? Как этапировали заключенных в 30-е годы, когда в стране не было нормальных дорог? Как к зекам попадали телефоны, спирт и наркотики? Как на зоне работают тату-мастера? Ответы на эти вопросы можно узнать в музее одной из самых закрытых систем России — Управления федеральной службы исполнения наказаний по Томской области.
Экскурсию для нас согласился провести бывший начальник томской уголовно-исполнительной системы Анатолий Сальников. Именно по инициативе Сальникова с 2005 года начали собирать этот музей. Первыми экспонатами тогда стали информационные стенды, которые рассказывали о создании исправительных учреждений в Томске и его окрестностях. Музей собирали, как говорится, всем миром. Кто-то приносил из домашнего архива письма, фотографии, газетные вырезки. Исправительные учреждения делились необычными находками, обнаруженными при обысках арестованных.
— Я бывал в музее истории Иркутского тюремного замка с мемориальной камерой Колчака, посещал музей Владимирского централа, где отбывал наказание сын Сталина, видел музеи в Красноярске и Омске. После этого решили собрать свой, чтобы показать историю тюремной системы Томской области, — поделился Анатолий Сальников.
История первая: ошейник с шипами для заключенного
Первые тюрьмы появились в Томске еще в 1836 году. В них содержались осужденные на срок до одного года, либо заключенные, которых отправляли дальше по этапу, так называемые, пересыльные тюрьмы. Об этом периоде в музее УФСИН рассказывает копия арестантской рогатки — металлический ошейник с длинными шипами. В XIX веке они получили широкое распространение в тюрьмах Российской империи.
Такие рогатки одевали на шею особо буйным заключенным или преступникам, совершившим тяжелое преступление — убийства, грабежи помещиков, подделка денег и документов. Этот инструмент наказания выполнял две функции. Во-первых, ошейник был выполнен из металла и имел внушительный вес, сбежать в нем было просто нереально. Да и шипы не давали бы заключенному пролезть в узкий проем оконной камеры или тоннель подкопа. Во-вторых, с таким аксессуаром преступник не мог лечь. Ему приходилось все время сидеть или стоять. Постоянный недосып и тяжесть на шее добавляли заключенному дополнительный дискомфорт.
Иногда рогатки заменяли «арестантским стулом». Это был деревянный чурбан высотою 70-75 сантиметров и весом более 20 килограммов. В один из концов чурбана был вбит большой гвоздь, от него отходила короткая цепь, заканчивающаяся металлическим ошейником. Заключенный с «арестантским стулом» не мог нормально стоять, лежать и сидеть. Чтобы переместиться из одной части камеры в другую, ему приходилось перетаскивать этот тяжелый чурбан за собой.
История вторая: «столыпинские вагоны» не для вольных
Самый большой поток пересыльных заключенных хлынул в Томск в годы правления Сталина. В 30-е годы заключенных начали этапировать из центральной части Союза целыми вагонами в Томск, откуда их отправляли дальше в Колпашево и Нарым. Чтобы перевозить такое большое количества людей по железной дороге, использовали «столыпинские вагоны». Макет такого вагона можно увидеть в музее УФСИН. К слову, никакого отношения к реформатору Петру Столыпину они не имели. Почему же они так назывались?
Во времена массового добровольного переселения в Сибирь руководством страны было принято решение оборудовать специальные вагоны. Внутри они напоминали наш современный плацкартный вагон, но вместо последнего отсека имелось большое багажное отделение. В нем перевозили инвентарь и домашний скот.
Добровольное переселение завершилось, потребность в таких вагонах отпала. Теперь по железным дорогам в том же направлении начали перевозить заключенных. В вагонах убрали боковые места, а перед входом в каждый отсек поставили решетки. Такие вагонзаки и стали называть «столыпинскими вагонами».
Вагоны цепляли к обыкновенным пассажирским составам. Из-за того, что система перевозок не была четко отлажена, заключенный мог ехать в соседний город неделю. Все потому, что состава в нужном направлении просто не было. Если ожидание нужного поезда занимало несколько дней, арестанта отправляли в пересыльную тюрьму.
Для вентиляции и освещения в вагонах были прорезаны небольшие окошки с решеткой. На станциях они закрывались снаружи деревянной ставней, чтобы заключенные не кричали и не пугали людей.
Посреди вагона была большая свободная площадка, в центре которой стояла металлическая печка. Труба от нее уходила вверх через крышу. С помощью такой печи вагоны отапливались в зимнее время.
В один такой вагон могло вместиться 72 или 48 человек. Арестанты снабжались сухпайками из расчета 10 копеек «кормовых денег» в сутки. На больших станциях заключенные получали горячую пищу. Сопровождением арестантов занималась конвойная стража. Эта служба была создана для этапирования арестованных и охраны тюрем еще в 1886 году.
История третья: летом на баржах, зимой своим ходом
В Томске заключенных помещали в пересыльную тюрьму. Оттуда их конвоировали до речного вокзала и пересаживали на специально оборудованные баржи. Суда с зеками шли на север нынешней Томской области. На этих же баржах с Алтая свозили репрессированных. Макет такой баржи под названием "Лена" находится в музее УФСИН.
Заключенных перевозили в трюмах, где были оборудованы большие камеры. Некоторые из них могли вмещать до 600 человек. На палубе размещалась каюты конвойного офицера, врача, фельдшера и конвойной команды, больница, для арестантов и арестантская кухня. Возле конвойных кают располагалось три карцера. Также на палубе размещался склад с провизией и ледник.
— В зимнее время заключенных до Колпашево этапировали где пешком, где на лошадях. Дорога в одну сторону занимала 15 суток. На всем пути следования были оборудованы места обогрева, где заключенные и конвой могли согреться, отдохнуть и поесть, — рассказал Сальников.
Во второй половине 50-х годов поток арестантов резко сократился. Баржи стали не нужны. Заключенных или подследственных доставляли в трюмах обычных пассажирских теплоходов. Один из них — «Томск» — ходил из Новосибирска через Томск до Александровского.
В трюме теплохода было обустроено четыре камеры вместительностью по 14 человек. Одна из них была предназначена для этапирования женщин. Теплоход останавливался в населенных пунктах, где работали районные отделы милиции. На сушу сходили задержанные, которых увозили в город на следственные действия или лечение, а на борт поднимались правонарушители, которым еще только предстояла поездка в Томск. Теплоход с заключенными ходил по Томи до второй половины 80-х годов. Сегодня их заменили автозаки.
История четвертая: искусство тюремной татуировки
Тюремные татуировки — это целая культура. Изображение может рассказать, какой срок отсидел человек и за что, в какой зоновской касте он состоял, сотрудничал ли с администрацией или был настроен против нее. Тюремные порядки четко разграничивают, какие изображения может набить себе заключенный, если правило будет нарушено, на кону может оказаться жизнь человека.
— Человек, который хочет после отбывания срока жить нормальной жизнью, татуировки бить не станет. Но это большая редкость. Чаще всего можно встретить жуликов, забитых рисунками с головы до пят, — поделился наблюдениями Анатолий Сальников.
Никаких салонов в местах лишения свободы, конечно, нет, но заключенным это не мешало. Они умудрялись сделать тату-машинки из подручных средств. Металлический корпус собирали из железяк, которые удавалось умыкнуть с рабочего места, моторчики собирали так же по частям или незаконными способами получали с воли. В качестве краски использовали чернила от ручек, которые не запрещено иметь, или жженую резину.
Иметь татуировочные машинки в тюрьме запрещено, но никакого уголовного наказания за это нет. Поэтому, если во время досмотра сотрудники колонии найдут ее, владелец отделается «отпуском» в штрафном изоляторе.
История пятая: тюремная запрещенка
Помимо татуировочной машины, заключенным запрещено иметь колющие и режущие предметы, алкоголь, наркотики, дрожжи, телефоны и многое другое. Все это в закрытые учреждения пытаются передать друзья с воли. Способов масса.
Раньше запрещенку могли привязать к палке и перекинуть через шестиметровый забор на территорию, сегодня запрещенные предметы и вещества пытаются доставить с помощью квадрокоптеров. Сотрудники исправительных учреждений также периодически находят наркотики в фильтрах сигарет, в консервных банках телефоны и спирт. Бывают и вопиющие случаи, когда с зоны на техобслуживание отправляют служебную машину, а возвращается она с шинами, забитыми наркотиками, или газовый баллон для служебных нужд после заправки возвращается заполненный сотовыми телефонами, сим-картами и зарядными устройствами. Незаконные поставки на зону удается пресечь с помощью обученных сотрудников, собак и современной техники.
— Было время, когда нас охраняли срочники, которые по два года служили в армии. Они стояли на вышках. Приходили родственники, давали денег, и солдат с вышки перекидывал запрещенные предметы в зону, — вспоминает Сальников. — В то время и побеги совершали чаще. В 1996-м или 97-м году был последний случай побега с первой лечебной колонии. Жулик уговорил срочника, мол, у меня золото есть на свободе, разреши мне сходить к подруге на ночь, а утром я вернусь. Солдат сбросил ему веревку с вышки и привязал ее к фундаменту здания за забором. Там жулика уже ждало такси. В Томске преступник совершил двойное убийство в Академгородке, его задержали. Сам он был с Волгодонска, там его до этого и судили. Преступника отправили обратно в Волгодонск, где он совершил побег с автозака. А солдат, которому оставалось дослужить шесть месяцев, получил шесть лет колонии.
Такая проблема стояла остро по всей стране. Позже тюрьмам разрешили набирать свою охрану.
— Мы начали принимать на службу молодых ребят и обучали их всему на местах. Они добросовестно относятся к своей работе, вышка находится в прекрасном состоянии. Срочники даже лампочки продавали и стекла разбивали. Каждый раз приходилось все ремонтировать, создавать условия для нового сотрудника. А как своя охрана появилась — ни одного побега и нормальные человеческие условия для несения службы, — отметил Сальников.
В музее УФСИН по Томской области можно отыскать еще много интересных вещей. Тут и фотоальбомы с хроникой детских колоний, и телефонный коммутатор, и личные дела сотрудников, работавших в системе исполнения наказаний в первой половине прошлого века.
Чтобы попасть на экскурсию в музей, нужно обратиться к врио начальника отдела воспитательной и социальной работы с личным составом Ирине Владимировне Почуевой по телефону 8(3822)-60-20-57
Фото: Вероника Белецкая, пресс-служба УФСИН по Томской области