Видеоклуб «Ленка». Где в Томске 90-х показывали хорошее кино?

90-е в Томске

спецпроект на Томском Обзоре

Какими были 90-е в Томске?
Что мы носили, ели, смотрели, выбирали и любили, о чем мечтали и куда путешествовали?
Разбираемся в нашем спецпроекте.

Цветной телевизор, видеомагнитофон, кассеты с иностранными фильмами, гнусавый перевод.

И люди, готовые часами сидеть на жестком стуле перед маленьким экраном, чтобы посмотреть фильмы, которые нельзя было увидеть ни в кинотеатре, ни на телевидении. Всё это видеосалоны конца 80-х — начала 90-х годов.

Самым замечательным в Томске был видеоклуб «Ленка», который располагался в общежитии № 3 ТГУ на Лыткина. Здесь показывали не боевики со Шварценеггером, а фильмы Феллини, Кубрика, Дзефирелли и другие шедевры западного кино, запрещенные или неодобряемые советской властью.

О буднях видеоклуба «Ленка» и о том, что было после него, нам рассказала хозяйка клуба Елена Заславская.

— Советский Союз — это страна тотального дефицита всего: еды, одежды и особенно информации. С музыкой дела обстояли проще — ее записывали с радио, привозили пластинки болгарской фирмы «Балкантон». Хуже обстояло с авангардной живописью. Репродукции Дали или Пикассо размером с почтовую марку можно было попытаться разглядеть только в обличительных статьях про западное искусство. С кино же был полный швах — им могло заниматься только государство, и показывали только то, что было одобрено властью.

Хотя в конце 80-х годов, поскольку была перестройка и «сухой закон», и народу надо было давать какое-то послабление, начали возить иностранные фильмы. Было такое мероприятие — Фестиваль фестивалей. Несколько фильмов, которые были показаны на каких-нибудь фестивалях, чаще всего московском, привозили в город на ограниченный срок. Это надо было быстро смотреть — кто успел, тот и съел. Я помню, в 1987 году мы смотрели «Репетицию оркестра» Феллини. Давали всего два сеанса, и на них был дикий аншлаг, люди стояли в проходах. Так мы стали узнавать о существовании другого кино.

— В 1988 году управление кинофикации, где я тогда трудилась, открыло в районе Томска-2 кинозал. Там был кинопроектор с большим экраном и одна единственная кассета с фильмом «Безумный Макс». Ну показали его несколько раз, а дальше как работать? К тому же, мне самой хотелось смотреть хорошее кино, а не выбирать между плохими боевиками и эротикой. Можно сказать, что видеоклуб я открыла из чистого эгоизма.

В это время уже началось кооперативное движение, из Владивостока везли японские автомобили и видеомагнитофоны. И только тогда стало известно, что советская промышленность тоже выпускает видеомагнитофоны под названием «Электроника ВМ-12», которые, благодаря конструктивным особенностям, воспроизводили только запись очень хорошего качества. А лицензионных видеокассет с фильмами не было вообще, только пустые «болванки», и в этом была загадочность Советского Союза.

Советский видеомагнитофон стоил 1200 рублей при хорошей зарплате в 120 рублей. Но так как в магазинах их было не найти, с рук его продавали за 1800 рублей. Самый дешевый импортный видеомагнитофон стоил минимум 2000 рублей, хороший — 4500 рублей, дороже «Запорожца». Цена пустой видеокассеты — 10 рублей, нанести на нее информацию стоило 15 рублей. Плюс нужен был цветной телевизор, который стоил 750 рублей. Его тоже невозможно было купить в магазине, надо было искать и покупать с рук. И это еще не все: весь мир работал в видеостандарте PAL, а мы — в системе SECAM, и чтобы переключаться между ними, нужно было что-то перепаивать в телевизоре.

Поэтому моя видеотека была придумана исключительно для того, чтобы смотреть интересное мне кино с кем-то еще, кому это так же интересно и кто тоже вложится в это дело. Я заняла деньги, меня поддержали еще два студента с философского факультета, которые вложили свой заработок из стройотряда — Дима Корнев и Василий Гришаев. Мы были уверены, что не «пролетим» по деньгам, сработаем хотя бы в ноль. Так и вышло.

— Все видеотеки курировал обком комсомола, и ему нужно было платить. То есть не налог государству, а дань в комитет комсомола — рублей по 40 в месяц плюс взятки.

Чтобы не слишком зависеть от них, я зарегистрировала в Федерации киноклубов первый в стране видеоклуб. Название «Ленка» придумали мои соратники. Велели не возражать и ничего не обсуждать.

После этого никакой комитет комсомола не мог запретить мне работать. К тому же, мы хотели занять помещение в общежитии — огромный холл под названием ЦОПР (Центр общественно-политической работы) на первом этаже «тройки». Другими словами, «ленинскую комнату». Чтобы получить ее, нужно было быть солидным человеком, каким я и стала, зарегистрировав видеоклуб. И комитет комсомола ничего не мог с этим сделать, так как искусство кино, как сказал Ленин, важнейшее из искусств. Они были просто вынуждены отдать нам это помещение.

Нас почему устраивал ЦОПР? Там было много стульев; тумбочки, на которые можно было поставить телевизор; стенды, чтобы загородить окна от дневного света. Также там стоял бюст Ленина, который тоже нам был очень нужен: за него мы ходили курить, и там хранилась бутылка водки для ментов.

— Так мы начали работать. В стране даже бумага была в дефиците, поэтому нам комитет комсомола выдавал бланки объявлений для мероприятий, и на оборотной стороне мы рисовали афиши.
Афиши вешали на двери ЦОПРа, в главном корпусе университета, на остановке Южной и на соседних общежитиях ТУСУРа, потому что университетские и так все знали. Писали их вручную, и когда один товарищ написал «Заводной аппельсин» с двумя «п», деться было некуда, так и повесили, чем сильно повеселили людей. На афишах всегда указывали режиссера, основных актеров и жанр, чтобы никого не обманывать. А на особенно сложные фильмы писали иногда анонсы. То есть, деньги за билеты мы брали совершенно по-честному.

Каждый день шло три сеанса: в 19, 21 и 23 часа. А в промежутке показывали мультфильмы или музыкальные клипы.

Билет стоил рубль, вне зависимости от фильма и времени сеанса. Только на детские сеансы по выходным — дешевле. Билеты, кстати, поставлял комитет комсомола, и мы отчитывались с их продажи.
Действовала система абонементов. Брали большую открытку, наклеивали на нее 15 билетов и продавали за 10 рублей. И зрителям экономия, и мы получали деньги в оборот, чтобы заказывать новые фильмы.

Кассеты доставали отовсюду. Как член Федерации киноклубов, я ездила по разным конференциям, покупала там фильмы у частных коллекционеров. Плюс у меня были поставщики в Томске, которые были счастливы оттого, что кто-то потребляет такие фильмы, а значит, у них тоже появилась возможность тоже покупать и коллекционировать то, что им хочется. Плюс мы с мужем все время бегали на вокзал к прибытию московского поезда, встречали и отправляли посылки, отправленные коллекционерами из разных городов страны. Плюс бандероли приходили на почту. Таким образом, мы «перекидывали» эти фильмы по всей стране, и лично у меня никакого дефицита не было.

— Дико популярен в народе был прекрасный фильм «Девять с половиной недель» с молодой Ким Бэссингер и Микки Рурком. Но в правила пользования видеотекой в «ленинской комнате» входил осторожный показ эротических фильмов, поэтому перед его началом я объясняла людям разницу между порнографией и эротикой. Эту речь мне пришлось произнести 68 раз — столько, сколько было сеансов.

Потому что никогда не знаешь, кто придет в зал и сядет проверять. Зрители терпеливо слушали, потому что мы все играли в те игры, в которые играло наше государство, куда нам деваться.

Также одним из особо популярных фильмов было «Сияние». Я была беременна, и мои сотрудники не разрешали мне его смотреть, дабы ничего не случилось. Но общагу мы доводили до истерики, потому что «Сияние» в течение долгого времени шло дополнительным сеансом в час ночи, и народ не спал. А подняться в три часа ночи по темным коридорам общежития, где вечно не было света, было еще то приключение. Да еще народ веселился, оттягивался.

Фильмы показывали абсолютно разножанровые и разных периодов — от современности до 40-х годов и раньше. Я находила их исключительно по наитию, основываясь на моих знаниях. Мне мог кто-то позвонить и предложить, например, фильм «Ниночка» Эрнста Любича. Я лезу в энциклопедию, смотрю, кто такой Эрнст Любич — а там нет ни одного слова про фильм «Ниночка». Я перезваниваю, уточняю. Мне говорят, что в главной роли Грета Гарбо, а фильм считался антисоветским. Естественно, я его заказываю, и кино имеет ошеломляющий успех. Рекомендую, кстати.

— Улицы для охраны правопорядка тогда патрулировали дружинники. И когда они замерзали, то приходили к нам, типа проверить: что у нас показывают. Это была какая-то карма: если в фильме есть хоть коротюсенький эротический эпизод, то менты придут именно в этот момент. Поэтому им с мороза предлагали водочку и давали три рубля, если их двое, или рубль, если один. Они отогревались, выпивали водку и уходили.

Самый ужасный случай был, когда они пришли на фильм «Последнее танго в Париже». В 1987 году в Омске человеку дали реальный срок за просмотр этого фильма дома, а мы показывали его за деньги, то есть был коммерческий показ! И, конечно, во время того самого эпизода с маслом явились два мента. Это было крайне неприятно. Я была готова выдать им с собой всю водку, которая оставалась, лишь бы они ушли!

У комитета комсомола тоже были странные воззрения. Я лично давала взятку тогдашнему председателю, чтобы он дал разрешение показать фильм Франко Дзефирелли «Иисус из Назарета», потому что это считалось религиозной пропагандой. Даже после взятки он разрешил повесить всего две афиши и провести только два сеанса. Зрителей было полно. Учитывая, что это двухсерийный фильм, который идет 4 часа — представляете, как народу хотелось его посмотреть?

Был категорически запрещен очень смешной фильм «Совершенно секретно», пародия на военное кино. Не знаю, почему, но это была жуткая крамола, и мы смотрели его только в своей компании со знакомыми. Пока смотрели — все дико ржали. Но кто-то ведь настучал, и меня вызывали на воспитательную беседу.
Вообще, фильмов у нас было много, меняли мы их достаточно часто. Поэтому народ нас любил. Не было сеансов, на которых бы присутствовало человек десять. Если мы видели, что зрители перестают идти на какой-то фильм, то выводили его из репертуара, хотя позже могли и еще раз показать.

— Видеоклуб был культовым местом. Это был единственный ЦОПР во всей стране, который имел такую популярность. Во времена, когда не было ни сотовой связи, ни стационарных телефонов у большинства, если надо было кого-то найти — шли в «Ленку».

У нас никто не стоял под дверями и не гундел: «Пусти бесплатно». Все понимали, что мы рискнули и по-крутому вложились, чтобы этим заниматься. Тем не менее, в моем кругу были люди, которым я по разным причинам не хотела продавать билеты. Так были придуманы эти карточки — «Гость видеоклуба „Ленка“».
Например, гостем нашего видеоклуба был Славка Шатов (известный томский рокер 80-90-х, лидер группы «Передвижные Хиросимы» — прим. ред.). Потому что продавать билеты Славке Шатову было просто грех. Водку надо покупать, какие билеты? Так же, как и Витьке Шестакову (лидер группы «Дети Обруба» — прим. ред.), Максу Батурину (томский поэт — прим. ред.).

Но карта гостя выдавалась далеко не всем желающим. Была у нас хипповская компания в общежитии, которую возглавлял один «философ», на самом деле — бездельник и наркоман. Он всё пытался мне доказать, что мы обязаны его пускать бесплатно, поскольку он — потребитель культуры. Но я как филолог очень легко могу отличать мозгоклюев от творческих людей — и он явно входил в число первых.
Зато карточку гостя я подарила одному молодому человеку из Академгородка за приверженность кино, чтобы он не оставил у нас весь свой семейный бюджет, так как он приезжал постоянно.

Статус гостя видеоклуба не гарантировал лучшие места, но позволял провести с собой кого-то из друзей. Однажды с Шатовым был смешной эпизод, когда он привел с собой на сеанс целый табун — и все пьяные. Я ему предложила выбрать двоих и пройти. При этом одного из выбранных я забраковала, потому что он был совершенно немычачий. Но больше Славка этого не делал, не могу сказать, что он злоупотреблял своим правом.

— В 1989 году у нас начались проблемы с помещением. Обком комсомола решил, что весь ЦОПР для нас слишком велик, и оставил нам только его часть, примерно треть. Мы за свой счет поставили стенку из ДСП, обклеили стены портретами звезд иностранного кино из журналов, повесили светильники, и получился очень уютный зальчик, но уже мест на 40 максимум. А еще через некоторое время мне предложили уехать из общежития № 3 в Центр культуры ТГУ, в преподавательское кафе «Минутка». Папа на заводе сварил мне огромный сейф для хранения телевизора, магнитофона и видеокассет, и видеоклуб работал еще год-полтора.

Потом видеотеки как таковые сошли на нет. Наверное, видеомагнитофоны стали более доступными. Но в основном, я думаю, кино заменили общественно-политические передачи, которые начали показывать по телевизору: телемосты с Америкой, программы «Взгляд», «До и после полуночи», зарубежные сериалы… Необходимость вставать со своего дивана и идти куда-то за деньги смотреть кино у народа исчезла.

А потом и я со своей видеотекой ушла на телевидение. С 1995 по 1998 год я на ТВ-2 делала еженедельную передачу «Искусство № 7». По сути, это был тот же киноклуб. Я выбирала кассету из своей коллекции и перед началом фильма, например, рассказывала про какого-нибудь режиссера с иллюстративным материалом, с фрагментами из его работ.

У меня даже был один гость — режиссер Кшиштоф Занусси. Получилось это вот как. Я знала, что он приедет в Томск посмотреть недавно восстановленный костел и пригласила его принять участие в моей передаче.

Рано утром я отсняла в студии большую передачу про Занусси. Но руководство канала мне даже не поверило, что он действительно будет в эфире. Знаменитый режиссер, друг папы римского, и чтобы запросто пришел к Заславской в передачу? Так не бывает.

А он приехал часов в 10 утра, посетил костел и категорически отказался от официальной экскурсии по Томску. Тогда я предложила ему частную экскурсию в том плане, который его интересовал — по томским конфессиям. Показала синагогу, которая тогда была в запущенном состоянии, баптистские молельные дома, водила по Заистоку, и меня даже пустили во вновь открывшуюся мечеть без платка, когда я сказала, кто мой гость.

Потом в кинотеатре «Октябрь» была творческая встреча Занусси со зрителями, на которую пришла толпа народу. После встречи Кшиштоф сказал: «Как ваш город отличается от Новосибирска! В Новосибирске меня все время спрашивали — я произвожу стиральные машинки Zanussi или кто? А в Томске никто этим не поинтересовался». На самом деле, фирма по производству стиральных машин принадлежала его двоюродному брату. Я не знаю, может быть, муфтий в мечети об этом и подумал. А может, и нет.
Потом я его привезла его на ТВ-2 и после «Часа пик» Андрюша Мурашов объявил, что у нас в гостях в передаче «Искусство № 7» будет Кшиштоф Занусси в прямом эфире, задавайте свои вопросы. Звонков было ошеломляющее количество.

В этом же году я поехала на московский кинофестиваль, и взяла с собой кассеты с циклом передач про Кшиштофа Кесьлевского, которыми заинтересовался Занусси. Я совершенно не рассчитывала, что встречу его там, поскольку он был председателем жюри, но все-таки взяла эти кассеты, и, действительно, встретила его в первый же день при регистрации — уже с готовым подарком. Мы с ним ужасно хохотали. А на память об этой совершенно кинематографической истории у меня остались фотографии.

Такова история видеоклуба «Ленка» и программы «Искусство № 7». Мы заполнили информационный вакуум, который был у людей, не разбогатели, но и никому не остались должны. А главное — мы все хорошо повеселились за эти годы.

Текст: Катерина Кайгородова
Фото: Владимир Дударев, Елена Фаткулина, Вероника Белецкая, частные и открытые фотоархивы