Сибиряки вольные и невольные.
В Томске запустили выставочный проект, посвященный переселенцам

Переселенцы, вольные и невольные, чьими потомками мы являемся, — главные герои нового выставочного проекта, который на днях представили в Томском областном краеведческом музее.

Идея проекта у авторского коллектива созрела давно. Неоспоримый факт: каждый второй житель города Томска и Томской области прибыл сюда именно в XX столетии. Причин тому было немного: или это была ссылка в результате сталинских репрессий, или же предки томичей были крестьянами, которые добровольно отправились в Сибирь после реформы Столыпина. Причем добровольных переселенцев среди приезжих было процентов пятьдесят, если не больше.

В прошлом году проект Краеведческого музея стал победителем грантового конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире», который финансируется Благотворительным фондом Потанина.

Это позволило создать экспозицию, собрать подлинные предметы быта эпохи столыпинских поселенцев и репрессий 30-х годов и запустить сайт, на котором можно найти все источники по этой теме — от художественной литературы и специального словаря до интервью с потомками переселенцев.

— Выставка хоть и мобильна, но ограничена в пространстве, — говорят авторы проекта. — А сайт можно открыть везде, где бы вы ни находились.

Опубликовать историю о своих предках, которые сто лет назад приехали обживать сибирские края может любой посетитель сайта. Причем это может быть беседа даже не с собственными бабушками и дедушками, а с соседкой по лестничной площадке, родители которой были сосланы в Нарым валить лес. На сегодняшний день добавлено порядка 80 историй.

На сайте доступны разделы с фамилиями героев историй, информацией о местах и периодах переселений, подборка специализированной литературы, а также интерактивная карта, где можно отметить место проживания переселенцев, жизнеописания которых загружены на сайт.

«История в твоих руках», как говорят в музее, — вот главная цель этого проекта. Из миллионов небольших историй, воспоминаний о бытовой жизни людей и складывается глобальная картина мира того времени.

— Бывает так: приходишь к человеку, чьи предки в начале века переселились в эти края, он говорит: «Я, конечно, знаю, что мои предки переселенцы, но что я такого особенного скажу?». И порой в процессе бытовых воспоминаний такие подробности проявляются, — говорит Татьяна Назаренко, один из авторов проектов. — Человек вспоминает: «А ещё у нас единственный колодец на хуторе был». Спрашиваешь — а как он появился, а кто его копал? И в результате появляется информация как на этом стенде: тема — «Ирригация на местах переселенческих поселков». Человек может знать о своих предках многое, просто он не осознает, что это важно.

Некоторые вопросы, касающиеся жизни переселенцев, в принципе не отражались в документах того времени. Те же самые колодцы, например. А люди об этом помнят. Устная народная память — такой же достойный внимания источник информации, как и архивные документы, а иногда ещё более ценный.

— И поэтому с каждыми похоронами от нас уходит часть истории, — заключают в музее.

Старинные фотографии переселенцев, предметы быта, среди которых дивные и забытые сегодня названия вроде самопряхи и чесала, освящённые иконы, которые столыпинские переселенцы везли с собой в новую жизнь, добротные сундуки, сундучки и сундучищи — всё это есть среди экспонатов выставки «Сибиряки вольные и невольные».

Здесь есть даже «столыпинский» вагон — не настоящий, правда, а имитация. По бокам — нары, в окнах — пролетающие деревья, вёрсты, бескрайние поля. По обеим сторонам вагона — тематические стенды, в центре — интерактивный экран-сайт.

Левая часть вагона ведёт к добровольным переселенцам — тем самым, кто отправился в Сибирь обживать новые территории по новой реформе Столыпина. Направо — та часть вагона, где ехали спецпереселенцы, они же — репрессированные. Слева — сундуки, прялки и прочая крестьянская утварь. Справа — лишь рваный ватник на гвоздике.

Крестьяне, переселявшиеся в Сибири в ходе столыпинской реформы, в отличие от спецпереселенцев, ехали сюда добровольно. В пути им старались организовать горячее питание, репрессированным давали баланду, и то не всегда. Первые ехали за новой жизнью на хуторе или отрубе, обещанном новой реформой за выход из крестьянской общины. Вторые ехали, мысленно попрощавшись с родными и миром: далеко не каждый мог вынести изматывающий труд в диких условиях при недостаточном питании.

Однако сложно было всем: независимо от своего статуса люди не переносили тяжёлой дороги в Сибирь, гибли от инфекций. Оставались в живых — начинали трудиться на новой земле: засеивать поля, заниматься животноводством, отстраивать новые населённые пункты и заводы. Сибирь обживали общими силами — не подозревая, что и историю при этом творят сообща. Добровольные переселенцы ассимилировались с томичами и жителями губернии.

Спецпоселенцы, выйдя из лагеря, иногда оставались здесь же, обзаводились семьёй и детьми, селились в сёлах, налаживали быт. В итоге — спустя почти столетие потомки переселенцев, как вольных, так и добровольных, составляют больше половины жителей Томска и области. При этом внуки и правнуки могут не понимать разницы между ними, не вникать, каким образом их предки оказались в Сибири.

— Были такие случаи, — вспоминает Татьяна Назаренко, — когда в беседе потомки поселенцев говорили: «Честно говоря, я не знаю, за что мои предки были сосланы». Спрашиваешь: в каком году это было? «Да при Столыпине, — отвечают, — хутор у них тут был». То есть не репрессированные это были, а добровольные переселенцы! А этот человек всю жизнь считал, что он — потомок сосланных. По мнению некоторых, вся Сибирь ссыльная была!

Это, конечно, стереотип. С годами Сибирь всё менее и менее походила на «ссыльный край». И во многом это — заслуга тех самых переселенцев, как вольных, так и сосланных. Тех самых, которые отстроили столько новых точек на сибирской карте, раскорчевали столько болот, вспахали столько полей и заселили половину области и Томска.

Текст: Полина Щедрина

Фото: Владимир Дударев