Подземная лаборатория, дома-«близнецы» и загадочные «почтовые ящики». 9 фактов об атомных городах

Первые засекреченные города и поселки в СССР появились во время работы над атомным проектом в 1940-1950-х годах. Сейчас они обозначаются как ЗАТО — закрытое административно-территориальное образование.

Попасть в закрытый город можно только «по работе» — если вы производственник, чиновник, ученый или журналист. Например, Национальный оператор по обращению с радиоактивными отходами периодически устраивает технические туры для экологов, ученых и прессы в городки, связанные с деятельностью этого предприятия.

В нашем спецпроекте рассказываем об интересных фактах, связанных с созданием, функционированием и особенностями «атомных» городов, где сегодня работает НО РАО.

В советское время закрытые города часто неформально называли по номеру почтового ящика, присвоенного расположенному в них предприятию. Формально у этих населенных пунктов тоже было два наименования: открытое — чаще всего, по названию близлежащего крупного города, и закрытое, использовавшееся в документах. Первым появился Озёрск на Южном Урале. В 1948—1966 годах его называли «Сороковкой» — от Челябинска-40, в 1960-х он стал Челябинском-65. Город под Томском назывался «почтовый ящик №56» (или просто «пятый почтовый», «Почтовый»), Томск-7 и Северск. Новоуральск в Свердловской области был Свердловском-44. В Красноярском крае, где построили ГХК — «п/я №9», город-спутник называли «Девяткой», Красноярском-26, а в закрытой переписке — Железногорском. Кстати, у него были и другие неофициальные имена: «Соцгород» — от названия утопической советской градостроительной концепции 1920-1930-х годов — и «Атомград». Секретные названия Озёрск, Северск, Железногорск, Новоуральск закрепили за всеми этими городами только в 90-е годы.

Концепции утопических «соцгородов» возникли в Советском Союзе в 1920-х годах. Тогда архитекторы молодого государства активно дискутировали о том, каким должен быть новый социалистический город. В результате, победивший вариант подразумевал компактную территорию, невеликое число жителей в пределах 40-100 тысяч, привязку к крупному предприятию и предполагал наличие системы общественного обслуживания: все эти фабрики-кухни, столовые, ясли и детские сады, парки культуры и отдыха, клубы.

В рамках этой же дискуссии обсуждали искоренение всяческой индивидуализации и замену семейной ячейки «бытовым коллективом», но многие из утопических идей не прижились и не прошли проверку экономической реалистичностью. К 1950-м концепция «соцгородов» утратила свою прорывную привлекательность, но по факту, использовалась для постройки атомных моногородов.

Димитровград, входящий в число обозреваемых нами городов, отличается от остальных тем, что был построен задолго до старта ядерной программы в СССР. В 1956 году было решено создать в Мелекессе (так тогда назывался этот населенный пункт) комплекс объектов НИИ атомных реакторов и городок для сотрудников будущего научного центра на 50 тысяч жителей. Он стал Западным районом Мелекесса, но у местных прижился уже знакомый нам «соцгород». А Димитровградом, в честь покойного болгарского генсека Георгия Димитрова, его официально назвали в 1972 году.

Когда едешь по улицам Северска, сразу вспоминаешь и другие атомные ЗАТО, например, красноярский Железногорск — и улицы, и здания похожи в них, как близнецы. Все дело в том, что проектированием «атомградов» занимался Ленинградский проектный институт ГСПИ № 11. Первыми в очереди были промышленные объекты, на жилые кварталы у архитекторов просто не хватало рук. Их проектировали в упрощенном режиме, отсюда и типовые решения. Со временем быстрый рост «атомградов» заставил организовать отдельное бюро под нужды «гражданского» строительства и создать филиалы института на местах.

Свои масштабные стройки по городам присутствия есть у атомщиков и сейчас: это выстраивание системы обращения с радиоактивными отходами в России и создание соответствующих пунктов по всей стране. Огромную часть этих отходов составляет как раз советское «наследство». Площадки для пунктов сразу искали рядом с предприятиями, исторически связанными с РАО. Всего таких мест пять: Димитровград в Ульяновской области, Новоуральск в Свердловской, Озерск в Челябинской, Северск в Томской и Железногорск в Красноярском крае. На их разведку и подбор ушел не один год, как и на изучение опыта других стран. Подходы везде примерно одни и те же: поиск максимально защищенного от воздействий среды сейсмостабильного места, куда не будет просачиваться вода. Оператор всех процессов в России — НО РАО, единственный ФГУП, который по закону не должен зарабатывать прибыль. Он существует на отчисления тех предприятий, которые производят РАО разных классов и занят непосредственно организацией пунктов финальной изоляции.

Самый интересный из объектов сети, выстраиваемой НО РАО, это ПИЛ — подземная научно-исследовательская лаборатория в Красноярском крае. Она будет расположена на глубине 500 метров, в гнейсовых породах Нижнеканского скального массива в 6 км. от Железногорска. В чем особенность площадки, выбранной под лабораторию? Это огромный, и, как предполагают ученые, целостный «чемодан» 1,2×1,2×1,2 км из гнейсов. В нем и будет располагаться лаборатория. Места с такими свойствами встречаются довольно редко: только в Канаде, Скандинавии и России. Если многолетние исследования в этой лаборатории докажут соответствие задачам, здесь будет создан пункт глубинной изоляции РАО 1 и 2 классов на столетия вперед. Сейчас в мире работает около двух десятков подобных железногорскому научных объектов. Их истории похожи во всех странах, и все они пока функционируют в лабораторном режиме.

На всех площадках, где НО РАО строит свои объекты, прежде, чем приступить к их возведению, требуется создать рабочую инфраструктуру. Стройплощадку размечают, делают просеку под линию электропередач, строят ее саму — так, протяженность до лаборатории под Железногорском составляет 37 км. До подстанции Узловая в Сосновоборске установлено 206 опор. Параллельно определяют места, где будут располагаться сейсмостанции, бурят исследовательские скважины глубиной до 700 м., устанавливают сейсмокамеры. И конечно, все это время идет мониторинг — геофизический, климатический, гидрогеологический, геодинамический (фиксирующий в моменте движения земной коры). Благодаря ему, изучение геофизических свойств площадки, ее сейсмоустойчивости и обводненности уже развернуто. После окончания строительства лаборатории, исследования по 150 направлениям продолжатся и будут идти до середины или даже до конца 2030-х годов.

В закрытых городах, тесно связанных с атомным производством, есть и другие интересные инфраструктурные особенности. Например, из-за того, что в Железногорске не только лабораторию сейчас, но и комбинат в 1950-х поместили в скальную толщу, была запроектирована специальная внутригородская электричка для доставки рабочих из города на ГХК. Часть ее пути — 5 километров из 30 — проходит в тоннеле, проложенном сквозь камень. Одна из трех станций тоже подземная, она находится на глубине 200 м. У каждой есть свое название: «Соцгород», «Вольная» и «Комбинат». А вот станцию «Лаборатория» пока строить не планируют. Хотя как знать.

Во всех ЗАТО можно найти не только «заводоуправление», «администрацию» и «жилые кварталы», но и памятники. Условно их можно разделить на три группы: традиционные советские, вроде статуй Ильича, «отраслевые» — посвященные атомщикам, директорам местных предприятий, строителям города или крупным фигурам вроде Сергея Королева. Третья группа — появившиеся по случаю композиторы, литераторы или иные деятели культуры, как например, Мусоргский в Железногорске или ныне пропавший Маяковский в Северске. Но некоторые памятники никуда не пропадают, даже наоборот. В Железногорске у комбинатоуправления ГХК по инициативе трудового коллектива еще в 1983 г. открыли монумент «Слава труду». Позднее он стал, фактически, символом города. Есть и памятники со сложной судьбой. В Озёрске в 1970-х, только после долгих просьб со стороны жителей города поставили памятник «отцу советской атомной бомбы» Игорю Курчатову. Все потому что тогда установить монумент можно было только с разрешения Совета Министров СССР или РСФСР, а памятник Курчатову в стране уже был.

Для проекта использованы иллюстрации издательства «Макушин Медиа». Сейчас в нем готовится выпуск новой книги «Городское путешествие. Красноярск», куда войдет и рассказ о Железногорске.

Партнер проекта: НО РАО.

Информационные партнеры: РИА Томск, Томский Обзор

Подписывайтесь на наш телеграм-канал «Томский Обзор».