Книжный реставратор Иван Писков: «Не заклеивайте книги скотчем!»

АВТОР

Мария Симонова

В научной библиотеке ТГУ на прошлой неделе раздавался непривычный для тишины ее залов стук молотков. Это шло обучение на Международной школе реставрации под руководством экспертов из крупных реставрационных центров.

Среди экспертов был московский реставратор Иван Писков, который обучался переплетному искусству во французской школе «Ателье прикладных искусств». Как прогулки по Парижу привели к учебе на реставратора, что самое сложное в этом ремесле и можно ли реставрировать книгу самому? В интервью «Томскому Обзору» Иван раскрыл секреты своей загадочной и редкой профессии.

— Иван, расскажите о Международной школе реставрации. Чему именно учились сотрудники библиотек?

— Школа реставрации задумана ТГУ и научной библиотекой университета. Ее удалось воплотить в жизнь при поддержке благотворительного фонда Михаила Прохорова.

Мы собрались всего на неделю и пытаемся освоить много информации. Первые два дня было погружение в теорию, потом начали «стучать молотками». Изготавливали макет с базовыми элементами разных техник. К примеру, шитье разных эпох, угол переплета 18 века, деталь из 17 века… Хотелось, чтобы человек вернулся домой с огромной от новой информации головой и долго еще «расшифровывал» сделанное за неделю Школы.

Я не один приехал в Томск, мне помогала Ирина Шилова, реставратор высшей категории из Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы. Заведующий отделом реставрации фондов Государственного музея-заповедника «Куликово поле» Виталий Шмелев потрясающе рассказывает про реставрацию и очистку металлических изделий, ведь старых книгах есть такие элементы, как застежки. Главный библиограф Научной библиотеки Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина Анна Маркова сделала шикарный исторический доклад о декоративных бумагах в переплетном деле. Недавно вышла ее книга, посвященная переплетам генерала Алексея Петровича Ермолова. Он сам занимался переплетным ремеслом! В научной библиотеке МГУ около 8 тысяч томов его собрания, из которых 5800 тысяч сделано в его мастерской.

— Насколько в России актуальны подобные школы?

— В нашей стране очень большие архивные фонды редких книг. Не только в столице, но и в регионах. В Иркутске, Новосибирске, Челябинске, Барнауле, Томске большие собрания. Томск — университетский город с роскошной библиотекой, в основе которой собрание Строганова, здесь очень важно проводить Школы реставрации. В Москве, Петербурге проходят единичные научные конференции по реставрации. На них приезжают химики, исследователи, хранители редких фондов, но они больше обсуждают теоретические вопросы. Томская Школа уникальна тем, что была задумана как практическая.

— С какими вещами работают реставраторы?

— Само слово «реставрация» подразумевает, что мы работаем с предметами, уже тронутыми временем, изготовленными 100 и более лет назад. Люди всегда стремились облечь тексты в обложку, а виды переплета менялись в зависимости от носителя. До реставрации текстов, напечатанных на принтере, пока дело не доходило.

— Сегодня технологии быстро развиваются. Поменялись ли рабочие материалы реставраторов, к примеру, клеи?

— Да, постоянно развивается химия, появляются новые «лекарства», клеи. Но надо думать, как не навредить памятнику, не разрушить документ. Клеи, например, должны быть «обратимыми», чтобы те, кто придет после нас, могли снять нашу работу без ущерба для книжного памятника. Реставратор в начале работы проводит химический анализ, чтобы четко знать, какие чернила использовались, на какой бумаге. Иначе опустишь книгу в воду — а книги моют — и чернила могут потечь. Есть специальные закрепляющие составы. Для верных решений работаем в тесном контакте с химиками, исследователями.

— Как вы стали реставратором?

— Это очень личная история, но расскажу ее с радостью — мне самому она нравится. Всем известно, что в СССР издательская деятельность была поделена на две части — некоторые книги издавались, некоторые нет. Те, что нет, ходили в виде отдельных листков, перепечатанные или переписанные. Они разваливались, я их скреплял на бытовом уровне, сшивал ниткой через край.

Но реставрация — это узкое ремесло, и круг связанных с ним людей, даже во Франции, ограничен. И быстро по Парижу пошел слух, мол, ходит странный человек с бумажкой… Наверное, со стороны я выглядел смешно. Посещая мастерские, я увидел, как отличается уровень от того, чем я занимался в Москве с листиками ксерокса. В мастерских было специальное оборудование, древние, непонятные мне, инструменты, даже аура ремесла. Работали в тишине. Я вернулся в Москву и не думал, не гадал, что через два года в моей квартире раздастся звонок из французского посольства и мне сообщат о персональной стипендии на учебу.

— Чем вы тогда занимались, какое получили образование?

— Я выпускник экономического факультета МГУ, в 1989 году окончил аспирантуру. Но экономикой никогда не занимался. Правда, переплетал диссертации и научные работы друзей, связавших жизнь с экономикой. У нас был сильный курс. Кстати, моя однокурсница — Эльвира Набиуллина, которая сегодня руководит Центральным банком России.

— Как возникла французская стипендия?

— В Париже я жил у друзей в смешанной семье моей московской знакомой. Ее муж, журналист, запомнил, что я ходил по переплетным мастерским. И когда он случайно увидел в журнале статью о переплетном искусстве, с адресами четырех переплетных школ, то написал всем им письма — мол, у него есть русский друг, у того странное увлечение… Три школы прислали информацию о тарифе за учебу (он был высоким). А руководительница той школы, где мне потом выпало учиться, Анни Персюи позвонила и пообщалась с ним… и изменила мою жизнь! Как раз в тот год она набирала международный курс, приехали испанцы, американцы, японцы, я оказался кстати. В итоге мне дали стипендию на 2 года.

В 1993 году я поехал во Францию, стечение всех обстоятельств позволило получить образование. Через полгода я заговорил на французском. Реставрация — ручное ремесло. Вы понимаете, что делают на ваших глазах, догадываетесь, что происходит и что при этом говорят. Я приходил после занятий, садился за книжки, расшифровывал конспекты (вел их на русской транскрипции). Помогло, что семья, где я жил, была двуязычной, русско-французской. Я до сих пор говорю на разговорном французском.

— Что это была за школа?

— «Ателье прикладных искусств в Везинэ» (Ateliers d’Arts Appliqués du Vėsinet), одна из сильнейших частных школ в Европе, она объединяет в своих стенах разнообразные курсы, связанные с книгой. Курсы реставрации архивных документов и переплетов, и курсы современных направлений в этой области — переплеты, акварель, дизайн, багет.

— Франция сегодня мировой лидер в сфере реставрации?

— Да, без сомнения. Французы очень бережно хранят традиции. Во многом поэтому они брали столько иностранных студентов — ради распространения французского опыта. Человек, когда учится у них, становится представителем их школы. А они к ней трепетно относятся, я по себе чувствовал. Сегодня во Франции несколько крупных учебных заведений, посвященных книжному переплету и реставрации, где обучение ведется ни один год. Студенты изучают историю искусств, не историю живописи, а именно особенности книжных иллюстраций, техники гравюр.

— А что с возможностями выучиться на реставратора в России?

— Что касается школы как образовательной структуры, у нас существуют отдельные курсы, стажировки, которые формируются естественным образом в стенах государственных библиотек. При них обычно есть реставрационные центры или отделы. Сотрудники должны повышать квалификацию, проходить стажировки на межбиблиотечном уровне. Специализированного учебного заведения, занимающегося реставрационным и переплетным делом, в России нет.

— Как тогда становятся реставраторами?

— Обычно в библиотеке, в процессе работы. Системных знаний у специалистов нет. Хорошо, что проводятся мастер-классы, но это отрывочная информация. С появлением интернета стало легче найти информацию, но реставрация — работа практическая, ее можно почувствовать только руками.

— До революции реставрация в России была более развитой?

— В то время в реставрации как таковой еще не было необходимости. А само переплетное ремесло активно развивалось, появлялись мастерские. Многие работали на императорский двор. И заграничные, и русские мастера, тесно шло взаимодействие с Западом, откуда поставлялись инструменты и материалы.

— Как вы стали работать по профессии?

— Вернулся после учебы и занялся библиотекой деда (он был профессором МГУ, осталось его большое собрание книг, они были испорченные, потертые). Постепенно стал складываться круг знакомств среди реставраторов и коллекционеров книг. И однажды знакомые привели меня в государственную библиотеку. Это ремесло прикладное, его надо прикладывать… В библиотеках есть к чему.

— Какие качества нужны реставратору?

— Мелкая моторика, усидчивость, умение точно работать руками. Во Франции мне говорили, из меня бы получился хороший часовщик. Еще нужны осторожность и смекалка. Надо быстро принимать решения. Если вдруг капнул клеем на поверхность кожи, важно тут же среагировать, исправить ошибку.

— Что в вашем ремесле самое трудное?

— «Войти» в мир мастера, изготовившего работу. Мы никогда не узнаем, как обстояли дела в его мастерской. Хотя французам в этом смысле повезло больше: например, известно, что Король-Солнце, Луи XIV, предоставлял места мастерам-переплетчикам в Лувре. Во Франции сохранились воспоминания, архивные акты, документы, по которым можно проследить хотя бы образ того, как развивалось ремесло. Акты не уничтожались, поскольку в стране не было больших природных и социальных катаклизмов.

— Были ли у вас особенно запоминающиеся работы?

— Из самых интересных — я видел в частном книжном собрании автограф Пушкина. Несмотря на то, что переплет книги, на которой Пушкин оставил дарственную надпись своему другу графу Щербатову, был в печальном состоянии, его нельзя было заново переплетать. Было принято решение изготовить красивый футляр, что тоже относится к переплетному мастерству.

— Какие инструменты вы используете?

— Необходимо специальное оборудование — прессы, резаки. Специальные, именно переплетные, а не бытовые инструменты — ножи, молотки, косточки, скальпели, кисти... Они должны быть удобны в работе и не наносить вред книге. Клеи натуральные, из крахмала и муки, мездровые, кроличьи, рыбьи... главное — не «Момент». Остальное — работа с серьезными хрупкими материалами. Бумага, кожа, сусальное золото — именно оно имеется в виду, когда говорят про золоченые корешки на полке. Инструменты для реставраторов дорогие, с годами становятся только дороже.

— Не грозит ли редкому ремеслу исчезновение?

— Уходят люди, которые могли вести работу на том же уровне, что раньше. Часто я говорю: может, наступит такое время, когда реставрация будет необходима для нас, реставраторов. Школы этим и занимаются — восстанавливают по крупицам ремесло, навыки. Но важны и материалы. Кожа для реставрации требуется особого вида и обработки.

— Что за фолиант вы дали мне подержать?

— Это макет готического переплета, избранная техника XV века, Германия. Он исполнен в школе, где я учился.

— Долго такой делать?

— Когда есть все составляющие — натуральная кожа, застежки — то недолго, неделю. Кожа приклеивается на дерево и должна высохнуть.

— В современной жизни навыки реставратора можно как-то использовать? Сделать стильный блокнот, к примеру?

— Моя сумка странствующего монаха, закрепленная на поясе, вполне себе блокнот.

— Вы ее носите в жизни?

— Нет, только в Томске взял для интервью, для создания образа загадочного сумасшедшего из Средневековья! (смеется). Блокноты в последнее время популярны. Обложка в египетском стиле очарует молодежь. Но вряд ли человек, способный сделать блокнот, сумеет отрестраврировать книгу XIX века.

— Как используются макеты, для учебы?

— Конечно, для учебы. Но однажды мои макеты еще и снимались в кино...и мой преподаватель во Франции участвовал в подготовке реквизита для исторических картин.

— Какие советы можно дать тем, кто хочет отреставрировать книгу своими силами?

— Обратиться к специалисту. Иначе можно испортить книгу, а не каждый хозяин знает ее уровень. Для него она может представлять только семейную сентиментальную ценность, а вдруг это еще и книжный памятник?! В Томске я бы пошел с книгой в Научную библиотеку. Здесь прекрасно подготовленные по части истории и реставрации специалисты, они дадут консультацию. Можно, конечно, в интернете задать вопросы на форумах. Но лучше принести книгу, чтобы специалист увидел ее «живьем».

И, главное, никогда не используйте скотч! Этим вы только навредите — и книге, и реставратору, к которому потом обратитесь. Скотч разрушает катастрофически, его клеи оставляют необратимый след — просто разъедают бумагу. А многим кажется, он книге на помощь сделан.

Фото: Серафима Кузина