Апология Street Vision. Интервью с Иваном Ларионовым

АВТОР

Алина Малютена

Арт-пространства и полузаброшенные, никому неизвестные ранее локации, лекции в тесном ангаре под аккомпанемент современной музыки, запахи краски и стрит-фуда, — все, за что мы любили Street Vision, можно было испытать и на фестивале 2018 года.

Тем не менее что-то пошло не так, и в 2019 году фестиваль не состоится: команда берет перерыв на пересмотр формата и работу над ошибками. А в нашем материале вместе с отцом-основателем Иваном Ларионовым разбираемся, почему Томску все же нужен Street Vision.

Увлечение уличным искусством и всей этой эстетикой у Ларионова началось давно, с 2000-го года. Будучи представителем хип-хоп-культуры, он часто посещал коннекты и вечеринки «для своих». Идея создавать что-то похожее возникла как раз оттуда.

— Я общался с единомышленниками, посещал тематические мероприятия. Однажды я подумал, что можно сделать лучше. На тот момент у меня была звукозаписывающая студия «Астронавт Запись», где устраивались локальные мероприятия. Тогда это была просто тусовка. Со временем я созрел для своей вечеринки и обратился к старшему товарищу, Алексею Богомолову. Он несколько лет занимался молодежными мероприятиями, в том числе и хип-хоп направленности, в некоторых из них я помогал ему в качестве волонтёра. Я предложил концепцию будущей вечеринки и концепция ему понравилась. Нам удалось её реализовать: пришло 350 гостей, полный аншлаг в баре Roccobar. Вечеринка переросла в серию мероприятий под названием Hippa People. Формат был назван «рэп-джем» — мы заранее проводили отбор среди рэперов, потом они выступали на вечеринке, и жюри выбирало победителя, который получал денежный приз.

Организация мероприятий меня затянула, я стал помогать другим организаторам, вместе мы придумывали новые мероприятия, сотрудничали с администрацией, проводили городские фестивали с 2010 по 2012 год.

Идея будущей выставки Street Vision пришла Ивану несколько позже, когда он навещал друзей из танцевальной школы Skillz school, которая только-только переехала в помещение в здании бывшей редакции Красного знамени, на Фрунзе, 103.

Анна пригласила ребят, Алину Дырову и Фёдора Колоколова, которые помогли сделать несколько инсталляций, также были привлечены несколько художников и арт-объединений. Ребята начали готовить площадку и продвигать событие. Рекламы было немного, потому что они сами не знали, что делают: 2012 год на дворе, это был новый формат для города. Пришло приличное количество гостей — более 700 человек за два дня.

Средства на организацию первого Street Vision взяли в долг у отца напарницы Ларионова, Марии. Тогда бюджет составил около 60 тысяч рублей. По словам Ивана, отец самой Марии был приятно удивлен, когда эти деньги удалось возместить.

Когда с первой выставки прошел год, Ларионова стали спрашивать, планирует ли он что-то проводить в этом году. И, хотя изначально мероприятие не задумывалось как ежегодное, он подумал — почему бы и нет?

— Состав команды к тому времени изменился: Анна Бокова вышла из проекта, но к нам присоединился Алексей Богомолов — тот самый, с кем мы делали первые вечеринки в 2010 году. Второй Street Vision проходил на Степановке, в заброшенном доме культуры на улице Калужской — сейчас там спортивный зал. Помещение было интересным: актовый зал, спуск в подвал, а в подвале — много-много разных комнат, настоящие катакомбы. Каждое из помещений мы отдали разным творческим объединениям, они создали там свои микромиры. За 3 дня к нам пришло больше 2000 гостей. На Степановку. Люди приехали туда, а это ведь окраина. Помню, была суббота, вечер — самый пик по посещаемости — люди идут, идут и идут. И не уходят, а накапливаются, накапливаются, накапливаются... Это было сильно. Тогда приехало столько журналистов: видеорепортажи, телефонные интервью, нас звали на радио — я тогда медийность эту впервые почувствовал.

После успешно проведенного мероприятия в 2013 году друг Ивана предложил ему поучаствовать в молодежном летнем форуме «Томский коллайдер».

— Я много о нем слышал, но никогда не думал о том, чтобы принять участие. Мне говорили: съезди туда. А я думал: да какой мне коллайдер? У меня был своеобразный образ жизни «летом — лавка, зимой — подъезд». Это была как бы такая, районная пацанская движуха. В общем, как бы сказать-то мягко?

— Шпана?

— В каком-то смысле да, наверное, можно так сказать, но так себя никто конечно не называл. В общем, не про меня были такие мероприятия, как «Коллайдер». Это было даже смешно. Но мой друг Слава за меня написал заявку, — иронизирует Ларионов.

Как оказалось, волнения по поводу совместимости образа жизни Ивана и философии «коллайдера» были напрасны. Ему удалось набрать среди участников людей в команду для организации грядущего мероприятия. А также занять первое место среди всех проектов и выиграть стажировку в Российский союз молодежи. Ивана на форуме узнавали не только участники, но и преподаватели форума, бывавшие в 2012 и 2013 году на Street Vision.

— Был такой случай: я захожу в столовую, и люди начинают шептаться, что «это же тот чувак, который делает Street Vision». Я почувствовал себя очень неловко, я вообще такое не люблю. А потом на занятиях, преподаватели говорили: «О, Иван, я вас знаю!». Взрослые люди подходили, выражали уважение, слова такие серьёзные и вдохновляющие говорили... Я до того момента значимость Street Vision для всех остальных так не ощущал. Мне все давали советы, как можно лучше и круче сделать, усилить проект.
После этого, новая команда организаторов начала готовить следующий Street Vision, и в 2014 году удалось провести полноценный фестиваль, с образовательной программой, большой выставкой со столичными хэдлайнерами и музыкальной программой.

— У нас вырос бюджет: если первый Street Vision стоил около 60 тысяч, второй — почти 100 тысяч, то третий стоил уже 1 миллион рублей. И по размеру площадки стал в два раза больше — 2200 м². К нам приехали участники из Питера, Москвы, Екатеринбурга, появились хэдлайнеры, такие как Покрас Лампас, Тимофей Радя и еще ряд художников. Было очень круто. Street Vision длился пять дней, нас посетило около 5500 гостей. Мы громко о себе заявили, но ушли в минус.

Street Vision в 2015 году, в отличие от предшествующего, прошел не так гладко (как описывает его сам Иван — «это была настоящая драма»). Организаторы долго искали площадку для фестиваля, которая бы соответствовала их запросам, и никак не могли найти подходящую.

При подготовке выставки в 2016 году снова случились проблемы с площадкой. На этот раз собственник отказал ребятам всего лишь за две недели до мероприятия. Тогда команда Ларионова нашла склады на Иркутском проезде, неподалеку от СИЗО. Это был складской комплекс: ангар и склады с белыми, галерейными стенами. По подсчётам кассиров и контролёров, в 2016 году на Street Vision пришло порядка 6 тысяч гостей, рекорд посещаемости на сегодняшний день.

О Street Vision 2017 года Ларионов вспоминает с особой тоской. Всему виной — погодные условия со всеми неприятными вытекающими.

— Изначально задумалось, что будет фестивальная поляна, лесок, все красиво. Это был первый опен-эйр, до этого всё проходило в закрытых помещениях. Но, во-первых, случился сильный и продолжительный дождь. Во-вторых, в моё отсутствие вызвали трактор, и, вместо того, чтобы кучу горбыля перетаскать руками, кто-то догадался, что проще всё это сдвинуть трактором. И трактор просто срезал слой земли вместе с этим горбылём: как раз то место, где задумалась поляна, где люди могли полежать, посидеть перед главной сценой. Пошёл ливень и всё превратилось в месиво, полный трэш. Мы кое-как закидали досками, но это мало помогло. Я прекрасно помню, какую эмоциональную боль я тогда испытал. Но, тем не менее, провели, всё получилось. У нас был музыкальный хэдлайнер Антоха MC, он выступал на закрытии Street Vision и как-то сгладил углы.

В 2018 году Street Vision проходил в районе Дворца спорта. Это практически центр города, но здесь нашлись и полузаброшенные гаражи, и металлические ангары, и бетонные стены для граффитистов — подходящий антураж для фестиваля уличной культуры. Мне удалось самой побывать на первых двух днях фестиваля.

В палатке на входе, две девушки с бэйджами «хэлпер» (от английского «helper» — помощник, так назвали волонтеров) продают билеты и выдают браслеты тем, кто приобрел билет онлайн. Здесь уже скопилось приличное количество народу. Из разговора выясняю: не могут разобраться с категориями билетов. Их было несколько, и каждая из категорий имела соответствующие «плюшки».

Самый дорогой билет включал в себя посещение трех дней фестиваля и музыкальный концерт хэдлайнеров, который проходил во второй день. Самый дешевый — проход на территорию фестиваля и доступ ко всем мероприятиям на территории фестиваля. Сюда входили лекции и мастер-классы, посещение выставки, а также музыкальных программ на протяжении всех трех дней на открытых сценах.

— У нас проблема с входом есть каждый год, и я не знаю, как ее решить. Каждый год я меняю людей, которые за это отвечают за систему входа. Но люди, видимо, к этому не готовы: к разным категориям билетов, к нескольким входам, теряются. Я не знаю, как это устранить. Это только бесплатный вход или электронная система прохода.

Сам Ларионов признается: сделать бесплатный вход пока что не представляется возможным.

Организаторам фестиваля удалось заработать на нем только в 2013 году, после этого они всегда выходили в минус. Вот и в этот раз, несмотря на оплату аренды от точек фудкорта и маркета и продаж билетов, комитет Street Vision вышел в минус. Бюджет фестиваля в 2018 году составил порядка 4 млн рублей.

— Билеты в кино дороже, — говорит Ларионов, отвечая на распространенную жалобу о стоимости билетов. — У нас сверхнасыщенная программа, большой образовательный блок, выставка — может, не такая большая, — но, тем не менее, на обычную выставку билет в среднем стоит 200 рублей. У нас было четыре музыкальных сцены одна из них внутри, с хэдлайнерами. Это много концертов в один день.

Многие посетители последнего фестиваля жаловались на то, что сложно найти нужные места и мероприятия: лекторий, галерею, фотовыставку. Несмотря на наличие красивых карт на больших баннерах и табличках у входа в каждую локацию, многие плутали по всей территории в поисках интересующего.

— На предыдущих мероприятиях у нас вообще не было навигации. А тут были карты, расписание, указатели. Но люди всё равно терялись. Я, например, всегда всё найду, но видимо нам нужно больше внимания уделять этому вопросу. Чтобы уж точно наш гость нашел всё, что нужно, и всё посмотрел и послушал. Это однозначно наши недоработки, — подытожил организатор.

Объяснил Иван и историю с электричеством. Вернее, его отсутствием:

— Электричества не хватило на фудкорты с мощным оборудованием. Некоторые участники обоснованно остались обиженными на нас. Суть проблемы в том, что было обещано больше киловатт, чем площадка могла дать. Собственно, всё. Вина не моя лично, но, поскольку я руководитель проекта, получается, что моя. Проблему решали, как могли. Кто-то психанул и уехал. Помню, мне звонят, говорят: «У меня рыба тает, ты за это заплатишь!». А точек в фудкорте было до-фи-га. Но благодаря им, поскольку они делали взносы заранее, мы смогли привезти хэдлайнеров, за что ребятам отдельная благодарность.

При организации масштабного фестиваля немаловажную роль играет человеческий фактор: команда должна представлять, что они делают, зачем и для кого. По словам Ивана, отсутствие опыта и насмотренности у членов команды — это едва ли не самая большая проблема для Street Vision.

— Как вы договариваетесь со всеми участниками? Что вообще нужно сделать, чтобы организовать Street Vision?

— Раньше как было: по каждому направлению был куратор, он занимался поиском и привлечением участников. Еще у нас есть такая система: прием заявок, где мы всех отсматриваем и выбираем лучших. И кого-то ищем сами: это про тех, кто не услышал или для тех, кто уже более состоявшийся. В этом году программу полностью курировал я, лично всех прослушивал и составлял программу. Результатом доволен.

— Как набираете людей для помощи в организации?

— Вот за это меня всегда ругают близкие и неравнодушные к Street Vision. Это происходит по интуиции, иногда сами люди предлагают помочь в организации. Например, в марте я ехал в лифте из пространства «Высоко» с одной незнакомой девушкой. Она на меня смотрит и спрашивает: «Ты Иван Ларионов?» Я говорю: «Да». «Круто, я бы хотела сотрудничать», — и рассказала чем она занимается. И потом, когда я искал координатора Street Vision, вспомнил про нее, мы встретились, пообщались. Она мне понравилась, я её пригласил в проект, но результатом работы я остался не доволен и больше мы не работаем вместе.
В этом году в нашем чате VK было около 30 человек. Там все, кроме волонтеров. Есть у нас одна проблема в Томске: из этого чата на больших фестивалях было от силы человек пять. Поэтому, многие вообще не имеют представления, что мы делаем. Иногда чувствуется провинциальный подход в каких-то вопросах. Не потому, что люди плохие, а потому что насмотренности нет, что ли.

— Это в каких, например, ситуациях?

— Когда мы делали Street Vision 2017, у нас был склад за городом, где хранились работы 2016 года, на фанере тоненькой сделанные. И ребята, которые поехали на склад взять необходимое, привезли зачем-то работы эти туда, на площадку. Решили, типа, взять все. И когда пошел дождь, я вижу, что кто-то догадался их раскидать как тропинки, чтобы лужи закрыть. А на Street Vision 2017 были люди, которые участвовали в 2016-м, и это их работы, и они это увидели.

Я тогда вообще хотел под землю провалиться. Как можно вообще догадаться так просто накидать работы? Для людей это была яркая ДВПшка, а не произведение искусства. И такие вот ситуации происходят у людей с маленьким опытом. Даже не с опытом организации, а с опытом посещения. Нехватка кадров.

— Многим не понравилось, что в этом году на фестивале была маленькая выставка картин. И мало инсталляций.

— У меня есть заготовленный ответ: мы не рисуем картины. И вот эта ситуация, когда у нас три музыкальные сцены, где каждые полчаса меняются исполнители, и при этом выставка, на которой 20 работ — она показательная. Много музыкантов, мало художников. Мы ведём активную работу по поиску и привлечению участников. Если мы сделаем большую выставку, то там будет много слабого контента. Мы подбираем художников, рисующих в близком по духу стиле и направлении. Их (художников), конечно больше, но их стиль не вяжется со Street Vision. У нас правило: мы одни и те же картины не используем.
Я отчасти понимаю недовольных размером выставки гостей, но, возможно, им стоит обратить внимание на то, что ситуация с арт-рынком в России не очень, нужно больше покупать картин, поддерживать художников и тогда будет больше искусства на Street Vision и везде.

У нас мало инсталляций, потому что мало людей, которые могут делать это хорошо. Бывает, что участники начинают создавать инсталляцию, и вдруг понимают, что у них не получается задуманная идея, а получается какая-то фигня.

— Как вы подбираете хэлперов? В этот раз на них многие жаловались.

— Вообще, в этом году я хотел отказаться от хэлперов (так мы называем волонтёров). Они конечно помогают, но поскольку это помощь не квалифицированная, а такая, от души, она иногда наоборот всё усложняет. Например, четыре парня-хэлпера могут решать одну задачу два дня. А два обычных рабочих решили бы ее за четыре часа. За деньги, но время ведь это тоже деньги. Хэлперам все в кайф, они веселятся, делают всё не торопясь. И ты не можешь на них накричать, они ведь согласились помочь от чистого сердца, как тут ругаться?

Была девушка по имени Алиса, которая ими занималась, и она их как-то ускоряла. Но это все равно не то же самое. С другой стороны, такую работу как консультирование гостей на мероприятии, могут делать только хэлперы, потому что они «в теме». Не знаю, почему так получилось, что гости остались не довольны. В следующий раз будем проводить работу с хэлперами качественнее и глубже.

Есть ещё одна проблема: когда мы готовим Street Vision — все, кроме меня, имеют дополнительную занятость (основная работа, учёба, семья). Только я полностью живу проектом. Если бы у нас был какой-то штаб, где мы могли бы полгода работать, как на нормальной работе, если бы мы каждый день виделись, хотя бы группой в четыре человека, уровень был бы гораздо выше.

Но чтобы это организовать, нужно иметь заработный фонд в бюджете, пока такой возможности нет, но я её найду. Я горжусь людьми, которые выкладываются на все сто процентов ради нашего общего дела, несмотря ни на что. И таких в нашей команде всегда большинство.

— Что сейчас с площадкой? Граффити не закрасили?

— Не закрасили. Одно время я туда приезжал и видел, как приходят люди, даже группами и смотрят на это все: получилось, как галерея под открытым небом. Это очень круто. Потому что те художники, которых мы пригласили — это культовые граффити-художники. Не все гости об этом знали, наверное, и не могли оценить эти привозы по достоинству. Сами же художники и музыканты были удивлены пересечься в Томске, так как в Москве у них встретиться месяцами не получается.

В прошлом году привозы были особенно сильными. Из музыкантов: Kedr Livanskiy, IC3PEAK, Mujuice. Специалисты из «Музея уличного искусства», проектов «Стенограффия» и «Мастера России». Приезжал Дмитрий Оскес, основатель выставки Faces & Laces, живая легенда можно сказать. Проводился официальный кастинг в агентство Lumpen. Все эти люди явно больше никогда здесь не окажутся, тем более в одном месте, в одно время. И этот Street Vision особенно важен в этом плане, место силы, классная возможность заинтересованным лицам пообщаться в живую с влиятельными людьми, тем более что они были максимально открыты и с удовольствием общались с гостями Street Vision, кто проявлял к ним интерес.

Мне хотелось, чтобы хэдлайнеры Street Vision дали какой-то импульс, заряд местным художникам и музыканты, чтобы они в течение года создавали свои проекты или вывели имеющиеся на новый уровень. В этом была задача.

Несмотря на то, что в 2019 году фестиваль не состоится, организаторы обещают, как минимум, два мероприятия-спутника.

Следите за новостями:

vk.com/streetvisionfestival
www.street.vision
t.me/streetvision
instagram.com/instreetvision