Томские купцы, революционный тайник и академик Красин. Истории из семейного архива Сергея Харламова

В России с ее трагической историей ХХ века, переполненной войнами, переселениями и репрессиями, осязаемой памятью о прошлом могут похвастаться немногие.

У Сергея Харламова сохранилось удивительное семейное собрание фотографий, а работа в архивах помогла ему найти немало информации о своих предках.

Сначала мы «проглотили» его коллекцию фотоснимков начала ХХ века на странице в «Одноклассниках», а потом отправились в гости — увидеть семейные артефакты живьем и послушать истории о них.

Дома у Сергея Харламова живут не только фотоснимки из прошлого. Есть и удивительные вещи: старинные перчатки Маргариты Моняковой (сестры деда нашего героя), ее вечерняя сумочка, фарфоровый сервиз и вышитые салфетки, дорожные часы и фонарь, рассчитанный еще на свечку, из тех времен, когда батареек не было. Маргарита работала в суде делопроизводителем. Она рано овдовела, последние годы жила в семье Харламовых, умерла в 1976-м, в 93 года.

На фото: Маргарита Монякова; на лестнице дома - во время работы в суде в 1904 г.; Маргарита в 1905-м; Маргарита в зале дома Моняковых; Маргарита и ее сестра Надежда, 1901 г.

— Вещи, которые хранила Маргарита, остались у нас дома. Моя мама к ним бережно относилась, а потом передала мне, — объясняет Сергей Харламов.

Генеалогией он, биолог по образованию, уже давно занимается всерьез:

— Увлекся рассказами о прошлом еще в 1980-х. В 1983 году дом на улице Никитина 24, где мы жили, стали сносить, и нашли огромный архив РСДРП 1905 года. Документы, листовки, «Искра»… Столько статей тогда о Томске было, что его обнаружили, даже в программе «Время» сделали сюжет. Так наш дом прославился. Мне захотелось больше узнать о прошлом - пошел в архив, и затянуло, увлекся поисками.

Начал Сергей Харламов с того, что объяснил свои цели сотрудникам архива. Ему посоветовали изучить определенные документы. Повезло, что предки Харламова оказались не совсем простыми людьми. Одна ветвь — древний дворянский род Куткиных, с собственным гербом и упоминанием в родословных книгах Тамбовской губернии.

— Генеалогией я занимаюсь основательно, и для себя, и для других потом стал вести поиски, — поясняет Сергей Харламов. — Свои томские корни по местному архиву изучил с 1750 года. Тогда в каждой церкви велись исповедные ведомости, туда записывали прихожан. Там я и нашел первое упоминание о своих предках Сапожниковых. Они были из сословия заводских крестьян, потом перешли в мещанство.

Один из прадедов нашего героя работал в 19 веке у купца Петра Васильевича Михайлова приказчиком, а в 1880 году женился на дочери купца Сапожникова. У них родилось 7 детей.

Другой предок, прадед Михаил Куткин, попал в Томск из европейской части России. Был ветеринаром, в 1912 году его направили в сибирский город и назначали главным ветврачом всей огромной Томской губернии. Подобная должность была сравнима тогда с генеральским чином.

На фото - прадед Сергея Михаил Владимирович Куткин с женой Натальей Михайловной и детьми, все семейство в 1905-м, часть генеалогического древа Куткиных и герб фамилии.

— Он приехал с женою, 2 сыновьями и 3 дочерьми, их дом был в районе 12-й школы, — погружается в прошлое Сергей Харламов. — Моя бабушка — одна из дочек, встретила свою любовь в Томске, они поженились в 1919, и когда прадед с семьей перебрался в Омск, то она никуда не переехала, осталась здесь с мужем.

На фото: бабушка Сергея Вера Михайловна Куткина (Монякова), Вера с друзьями, Веря с подругами в форме гимназисток (справа), Вера с младшей сестрой Викторией.

О своих дворянских корнях Сергей Харламов слышал обтекаемые рассказы: знал, что в роду были «какие-то дворяне, какие-то купцы». Говорить о таких родственниках в советское время было не принято. Первым документом, открывшим эту главу семейной истории, стала бумага из Тамбовского архива. На запрос информации о Куткиных в Томск прислали листок, где сообщалось, что предки Харламова упоминаются в документах с 1623 года.

Дальше пришла пора поездок по архивам — в Петербург, Москву, Нижний Новгород, Казань…

История, которая могла бы стать сюжетом для романа, связана с Василием Андреевичем Камухиным, предком Харламова по другой ветви:

— Мой дед по отцовской линии был директором цирка в Ново-Николаевске. Когда в 1919 году город заняла красная армия, то всех «буржуев» ликвидировали, а моего деда на 2 года отправили в лагерь, — делится историей Харламов. — Я получил из архива ФСБ документы по этому делу, копии допросов. Заявляли, что в буфете его цирка устраивала кутежи колчаковская контрразведка. Еще дед подправил фамилию - Кожухин вместо Камухин, в паспорте подтер букву. Это ему тоже припомнили. После ареста бабушка с ним развелась. Одно дело муж — директор, а другое — заключенный. Когда он вышел на свободу, то работал в цирке простым артистом. Умер в Кунгуре, это небольшой старинный городок в Пермском крае.

На фото - успешный дореволюционный предприниматель Василий Камухин, отец новорожденной дочери и советский пенсионер В. А.Камухин в доме престарелых:

— Поработав в московском архиве литературы и искусства, я нашел интересные документы, связанные с моими дедом. Это и переписка его, как директора цирков, по России и личная переписка с Иваном Заикиным, известным борцом.

В 1957 году дед Харламова писал Заикину в Кишенев: «Здравствуй, куманек, помнишь, мы неплохо были знакомы в цирке в 1919 году в Ново-Николаевске…».

— Из его посланий я узнал, что он нищенствовал в Кунгуре, у него не было пенсии, — так постепенно, по фрагментам, находится информация. Работа в архивах — это благородное дело. Ты многих людей вытаскиваешь из забытья. Они умерли, их фотографии сожгли, документы потеряли… А ты узнаешь о них больше и больше, и три слова, имя-отчество-фамилия, обрастают несколькими страницами фактов...

Сейчас Сергей Харламов больше всего знает о своем прапрадеде, Михаиле Семёновиче Сапожникове, отце прабабушки. На этом примере особенно виден контраст «до и после поисков».

— До них я знал только его имя, и то, что он был купцом 3 гильдии. А теперь у меня собрано листов 50–60 разных документов, — сообщает Сергей. — Знаю, что купец Сапожников был самодуром, умер в 1860 году. Постепенно узнал, и когда он родился, каким у него был цвет волос, рост. Паспортов тогда не было, людям давали бумажки, где описывали внешность и перечисляли особые приметы. Особых примет у моего предка, кстати, не было.

Михаил Семенович трижды был женат, супруги родили ему 26 детей. Некоторые из них породнились с известными томскими купцами, в том числе со всем известным родом Кухтериных. А купец Королев, тот самый, кто был томским головой, занимался благотворительностью, чей театр располагался в центре города и сгорел во время волнений 1905 года, был женат на сестре прапрабабушки Харламова.

— У нее было 3 сына и дочь, она рано овдовела. Муж ее перед смертью вступил в купечество, завещал ей капитал, — рассказывает Сергей. — После она познакомилась с купцом Королевым, они поженились и объединили капиталы. Кто знает, кем бы стал Королев, если бы не встретился с моей родственницей!

На фото: прабабушка Сергея Елизавета Михайловна, урожденная Сапожникова, в замужестве - Монякова, родилась в 1859 г, умерла в 1940 г. (первое фото - 1880 г.). Ее отец, Михаил Сапожников с сыном Николаем (1914 г.); ее супруг, Александр Моняков, умер в 1921-м.

Не все семейные предания подтверждаются архивом:

— Многие вещи, которые передавались из уст в уста, перевирались, — считает Сергей. — Например, сестра моей бабушки Маргарита, очень красивая женщина, вышла замуж за некоего Дроздова. Про него все говорили «купец Дроздов». А из документов выяснилось: он был зажиточный крестьянин.

Маргарита, та самая, чьи вещи сохранились, считалась одной из первых красавиц Томска. А еще она была аккуратисткой и любила составлять альбомы фотографий. Один такой и достался Сергею Харламову в наследство. Снимал для него в начале ХХ века родной дед Сергея, Александр Моняков. Семья была не бедная, поэтому могла позволить приобретение такого недешевого удовольствия, как фотоаппарат.

Маргарита — одна из детей Моняковых. Всего их было семеро: Надежда. Маргарита, Александр (дед нашего героя), Лидия, Борис, Тамара и Лизавета. У всех разные судьбы.

На фото: все братья и сестры Моняковы в 1913-м; Маргарита, Александр и Лидия; Елизавета и Тамара в 1900-м; Тамара, Борис и Елизавета в детстве; Александр в детстве; Тамара и Елизавета; Лидия, Маргарита и Борис (1912 г.); Надежда и Маргарита; Тамара и Елизавета; Елизавета Монякова - с куклой; она же - гимназистка, 1912 г.; Елизавета с щенком; Маргарита и Елизавета; Маргарита с Тамарой и Елизаветой; Надежда и Елизавета, слева Тамара; Маргарита и Елизавета; Моняков с младшими детьми на крыльце.

— Деда расстреляли в 1937. Лидия, любимица всей семьи, и Борис умерли почти в один день, в 1919 году, — погружается в семейную историю Харламов. — Борис поступил в Томский технологический институт, а когда в 1914 году началась мировая война, был отправлен на фронт. После революции сражался за белую армию. В 1919 году фронт находился в районе Перми. Борис отпросился на несколько дней домой в Томск, по пути в поезде заразился тифом и умер. А Лидии не стало через день — ее погубило воспаление легких. Их похоронили в одной могиле на территории Алексеевского монастыря. Почти в тот же день родилась моя мама, это было 30 ноября 1919 года. Ее назвали Лидой в честь этой Лидии.

На фото - мама Сергея, Лида; Борис Моняков; Лидия Монякова, фото 1914 г., за несколько лет до смерти; Лидия с друзьями; Лидия с дядей, Михаилом Сапожниковым; Лидия с одним из 4 роялей в доме Моняковых: Лидия и ее муж Александр Харченко; комната Лидии; Лидия в саду; Лидия в экспедиции; Лидия с друзьями.

- Мама прожила долгую жизнь, умерла в 95 лет. Многое рассказывала. А у старшей Моняковой, Надежды, был один сын. Академик Андрей Капитонович Красин, выпускник Томского университета, первый лауреат Ленинской премии за создание первой в мире атомной электростанции — гордость университета и Томска:

О нем, как о лауреате Ленинской премии, Сергей узнавал не только дома, но и в учебниках, по которым Харламов учился в школе. У Сергея сохранились и фантастические детские снимки дяди Андрея.

На фото - Андрей Красин сидит на рояле в доме у Моняковых (в доме было 4 рояля), Красин в детстве:

Как-то Красин приезжал в Томск, родные с ним встречались:

— У нас даже есть семейная фотография, где я еще маленький, сижу у него на коленях, — говорит Сергей:

На фото - в центре верхнего ряда - Надежда Монякова, мать А. Красина. Сергей Харламов - мальчик на колене у А. Красина.

Еще одна сестра, Тамара, стала женой известного ученого, геолога Венедикта Хахлова, чье имя носит Палеонтологический музей ТГУ.

На фото - Тамара и Венедикт Хахловы в разные годы:

Листаем альбом, Харламов рассказывает про каждый снимок:

— Вот Маргарита и моя прабабушка в молодости. В красивой шляпке наша дальняя родственница. Интересная дама, преподаватель рисования в гимназии, ее называли "пятиволоска". На этом снимке Борис, тот самый, кто умер от тифа в 1919 году. А эта девочка - дочь Маргариты, она умерла в детстве. Вот мой дед в экспедиции. Весельчак он был! В известном фотоателье фотографировались, на снимок наклеивали паспарту: «Александру Сергеевичу Монякову. Томск, 1910 год».

На фото: паспарту; Ксения Николаевна Дроздова с мужем Петром Дроздовым, родным братом мужа Маргариты с дочерью Маргариты; дочь Маргариты, Грета.

Есть на снимках и Томск в 1913-м - Моняковы с друзьями, на углу будущих Беленца и Ленина, и на Почтамтской (Ленина) возле Второвского пассажа (будущего магазина "1000 мелочей"); военнопленные проводят обрезку деревьев возле дома Моняковых; страницы альбома.

Есть в альбоме и снимки московских родственников, купеческой семьи. Сохранился портрет Капитона Красина, мужа Надежды и отца Андрея Красина. И он, и его брат Леонид были студентами-технологами.

На фото: Капитон Красин; А. Моняков и К. Красин на охоте; А. Моняков на крыльце своего дома (1904 г.); Леонид Красин; Надежда Монякова и Капитон Красин.

Один из снимков привел к тому, что Сергей Харламов узнал многое о Леониде Красине. По совету одной из теть, он отправился к его родственникам. Старенькая женщина рассказала о нем многое и показала фотоснимок Леонида с надписью: «Один из тех людей, которые к чему-то стремятся». Леонид Красин был революционером: ездил по сибирским городам, участвовал в «сходках».

- В январе 1906 года серьезно взялись за томскую ячейку РСДРП. Были арестованы Костриков (Киров), Красин и многие другие. Их друг Виктор Царевский, снимавший комнату, смог скрыться. Во время обыска у него в жилище нашли нелегальную литературу, оружие, и устроили полицейскую засаду. Задерживали тех, кто приходил в гости, в том числе и Кострикова. Царевский уехал во Францию, окончил университет в Тулузе, работал в Индокитае, в Англии. Когда советская власть пришла в Томск, стал директором первой томской электростанции. Потом его направили в Среднюю Азию, после пригласили в Москву на хорошую должность, а он по дороге заболел тифом и умер. Царевский мне не родственник, но с нашей семьей он связан потому, что дружил с Маргаритой, вероятно, у них была любовь. Когда у него в январе 1906 года начались обыски, он спрятал у нас в доме листовки и прокламации. Там было и письмо Маргарите - он писал ей проникновенные слова. Полиция зацепилась за это и пришла в наш дом с обыском. Обнаружили листовки. Красавицу Маргариту арестовали, полгода она провела в тюрьме, но ее спасло то, что она понравилась начальнику - в тюрьме ее кормили деликатесами. Но Ленина она все равно потом всю жизнь терпеть не могла. Если видела по телевизору что-то с ним связанное, то сразу выходила из комнаты.

На фото: Маргарита в 1907 г., после тюремного заключения.

Моняковы, у которых провели обыск, были известными в Томске людьми, хорошо жили, имели три дома.

— В 1880 году мой прадед с прабабушкой поженились. Купец Михайлов, у которого прадед работал приказчиком, подарил ему на свадьбу большой дом. Он располагался на Никитина, они там вдвоем неплохо жили, — раскрывает детали Харламов. — Потом у них родилась одна дочь, вторая, им стало тесновато, тогда прадед построил для себя родовой дом по соседству, а прежний стал сдавать квартирантам. Я тоже жил в том доме, там потолки были 4 метра высотой, комнаты громадные, очень удобно. Затем еще один дом прадед построил - оба они стояли по улице Никитина. А когда дом №24 снесли, то и нашли архив Царевского.

На фото: дом на углу Никитина и Красноармейской, свадебный подарок купца Михайлова.

На фото - дом на Никитина, 24 (не сохранился, снесен в 1983 году):

Пожелтевшие снимки домов и большого сада сохранились. На одном из них на заднем плане во дворе виден зеркальный шар — тогда такие украшения были в моде.

— Я в детстве спрашивал Маргариту, как в Томске произошла революция? Представлял себе, что Зимний брали штурмом матросы, а как же все случилось в нашем городе? — вспоминает Сергей. — Она ответила: «Хулиганы побили нам в саду шары».

На фото: За спиной у сестер Моняковых - Маргариты и Елизаветы - те самые зеркальные шары в саду; Моняковы в саду возле своего дома; кучер Моняковых во дворе дома; Елизавета и березы во дворе, на заднем плане - их порубили на дрова в 1941-1945-м; Лидия в саду; зал дома Моняковых; Моняковы на крыльце своего дома, 1901 г.; сестры Моняковы в доме;

Сергей находит в альбоме фотографию своей бабушки по отцовской линии, и рассказывает историю о ней и о своей фамилии.

— Харламов не моя родная фамилия. Когда мужа бабушки Камухина-Кожухина, директора цирка в Ново-Николаевске (сегодняшнем Новосибирске), в 1921 году арестовали и отправили в концлагерь, он всего лишился. Бабушка развелась с Камухиным (тогда это было не сложно) и вышла замуж за Евгения Харламова, которого Камухин при допросе указывал, как своего недоброжелателя. Как раз Харламов усыновил моего отца и дал ему свою фамилию, - рассказывает Сергей.

На фото - Евгений Харламов, его будущая супруга, бабушка Сергея, Анна Ивановна Камухина/Харламова (в девичестве Неганова); ее дети, усыновленные Харламовым, с нянькой.

Еще один альбом отличается внешне — он заметно истрепан. Он хранился в доме младшей сестры Маргариты Моняковой, Елизаветы, а она не отличалась такой аккуратностью, как Маргарита. Но люди на карточках по-прежнему узнаваемы.

— Это муж Елизаветы, Константин Орфеев. Когда началась Вторая мировая война, он был офицером, попал в Киеве в плен, — уточняет Сергей. — В Подольске находится архив Великой Отечественной войны. Оцифровано много документов, в том числе карточки на всех военнопленных из немецких концлагерей, где написаны даты пленения, нашлась информация и о нем.

А другой снимок интересен тем, что на нем запечатлен Петр Макушин.

— Петр Иванович дружил с моим прадедом Моняковым, у них были рядом дачи, в Заварзино, — рассказывает Сергей. — Они где-то там и сфотографировались. На снимке мои родственники, бабушки, дедушки. С Макушиными дружили всей семьей. И другие поколения тоже общались — моя мама переписывалась с внучкой Макушина, тетей Марусей.

На фото: в центре П. Макушин, прадед и прабабушка Сергея Харламова слева, справа родной брат прабабушки М.М.Сапожников и дети Моняковых; Моняковы на даче в Заварзино, 1903 г.; А.А.Моняков и М.М.Сапожников в доме Моняковых за беседой; М.М.Сапожников в интерьере дома на Никитина (вероятно); семья Моняковых на Рижском взморье на отдыхе, нач. ХХ в.; Моняковы с друзьями у рождественской елки;

Отдельный альбом посвящен экспедиции Александра Монякова на Черный Иртыш. Но это уже другая история — и следующий наш рассказ.

Если вы хотите стать героями нашего проекта "Семейные истории", свяжитесь с редакцией издания любым удобным способом:

по электронной почте

в соцсетях: ВК, ФБ, ОК

по телефону: +7 3822 90-20-19

Текст: Мария Симонова

Фото: Владимир Дударев