Поуехавшие.
Инга Микшина: из Томска — в пражскую танцевальную школу
Она уехала из Томска рано, в 17 лет, но считает, что дружный класс в гимназии № 2, и сам город дали ей многое. В том числе и ощущение пространства, такое важное для танцоров.
Хореографию Инга Микшина изучала в Петербурге и в Чехии. Об учебе, любимых танцевальных проектах, «Крепостном балете», физическом театре Spitfire Company, и возможностях для хореографов в Европе мы с ней и поговорили.
— Инга, в какой момент у тебя появилось желание перебраться в другой город?
— Думаю, родители незаметно внушили мне такую мысль. Я в детстве была уверена, что так делают все — переезжают в город побольше. Знала, что мама и папа родились далеко, а потом приехали из маленьких поселков в Томск. Я, соответственно, должна сделать то же самое, как мне казалось. Потом это желание связалось и с танцевальным искусством: я понимала, что главные события в мире хореографии происходят вдали от Томска.
— Когда ты увлеклась хореографией?
— Мама говорит, я еще в раннем детстве дала ей понять, что хочу танцевать. Она не раздумывая отдала меня в студию, и, несмотря на травмы, я никогда не бросала занятия. Танцевала в разных коллективах, но главным из них для меня была студия «Контраст».
— В 2005 году ты окончила школу и продолжила учебу в Петербурге. Почему выбрала именно этот город?
— У Петербурга очень хороший пиар! Столько легенд — ленинградский рок-клуб, искусство, белые ночи, романтика… Все это меня очень привлекало. Я поступила в Ленинградский областной колледж культуры и искусства. Наша учеба длилась три года, нам преподавали много классического танца, а также народного, русского. Мне теперь очень жаль, что тогда я не слишком ценила уроки народного танца. В том возрасте мне казалось, это не «cool». Теперь отношение поменялось, мало кто занимается этим направлением, можно сказать, народный танец — вымирающий вид, здорово его сохранить. В последнее время смотрю много записей русского, грузинского танца, люди делают невероятные вещи. Но во время учебы мне хотелось чего-то современного, экспериментального, невероятного… Мне повезло: старшая сестра моей одногруппницы Лизы Тарабановой Таня, тоже занималась танцами, она рассказывала нам про все воркшопы, когда в Петербург приезжали знаменитые мастера, знакомила нас с интересным видео (интернет тогда был не так доступен, как сейчас). Таня серьезно поучаствовала в моем танцевальном образовании. Сейчас Таня и Лиза в Петербурге, развивают там современный танец.
Когда я окончила колледж, то несколько лет работала в Петербурге. Вернее сказать, не работала, а жила танцтеатром «Крепостной балет». Им руководила Елена Прокопьева. Она родом из Улан-Удэ и делает прекрасные вещи. Я влюбилась в «Крепостной балет», пришла и начала существовать вместе с этим удивительным коллективом. Не помню, с чем связано название театра, но для меня оно звучало романтично и при этом казалось очень русским.
— У балета был постоянный репертуар или отдельные проекты?
— Тогда одновременно было несколько спектаклей. Я играла в постановке под названием «Подсолнухи поют в июле». Был у них спектакль с Алисой Фрейндлих, за хореографию отвечала Елена Прокопьева. Театр был невероятным: никакой финансовой поддержки, все делалось только из большого желания. Через знакомых находились залы, которые нам давали бесплатно. Мы работали как профессиональный коллектив, каждый день часами репетировали, но денег не получали. Длительное время такой проект существовать не мог, хотя они продержались немало, появились задолго до меня и работали несколько лет после моего отъезда в Чехию. К сожалению, сейчас балета больше нет, но Елена Анатольевна работает с разными коллективами.
— Сейчас ты никак не связана с Томском?
— Так случилось, что мои самые близкие школьные друзья тоже переехали. Настя Маркелова в Петербурге и в Москве, Слава Иноземцев — в Германии. Родители тоже перебрались в Москву, и нет нужды ехать в родной город. Хотя очень хочется попасть в Томск, где меня уже никто не знает, но с которым я сильно связана, который мне дорог. Пройти по тем улицам, где носилась в детстве.
— Годы в Томске дали тебе что-то важное?
— Естественно, я жила там с рождения до 17 лет, в это время многое в жизни закладывается — и восприятие мира, и стремления, и ощущение пространства. Очень важно для меня, как я его ощущаю, поскольку мы активно работаем с этим на сцене. Отношение к миру, к семье, к себе, мечты, увлечение литературой и музыкой — это все у меня, безусловно, из Томска.
У меня был очень дружный класс, я училась в русской классической гимназии № 2. Думаю, что позитивное отношение к миру у меня во многом сложилось благодаря моему классу. Я в 10 лет пришла в эту школу, и сильно опоздала на уроки, поскольку в начале учебного года получила серьезную травму. Первое время я ходила на занятия с деревянной конструкцией, ставила ее на парту и записывала все стоя, мне нельзя было сидеть. И ребята помогали мне носить эту штуку из кабинета в кабинет, и никто ни разу надо мною не посмеялся. Хотя всем было по 10 лет, сейчас я понимаю, это что-то удивительное. В обычном коллективе наверняка надо мной бы издевались. А в школе «Эврика-развитие», где я училась в младших классах, у нас была гениальная учительница Татьяна Викторовна Бубякина. Я до сих пор использую некоторые вещи, которым она меня научила. Так что в детстве закладывается очень многое.
— Из Петербурга ты отправилась в Прагу. Почему приняла такое решение?
— Желание уехать из России, познать что-то новое, Европу, о которой я придумала себе столько легенд. Непреодолимо хотелось уехать, хотя в Питере у меня были друзья, которые превратились в мою семью, театр, который я любила, дорогие мне люди… И при этом мне надо было непременно переехать. Очень странно, как я теперь смотрю. Чехия возникла случайно. Я мечтала о Германии — очень любила их театр танца в Вуппертале, им руководила Пина Бауш. Для начала я выбрала языковые курсы, но мне два раза не дали визу. Я пришла в отчаяние… Это заметил папа и сказал, что есть возможность год поучиться чешскому языку в Праге. Меня удивила такая идея, я совсем не знала Прагу, Чехию. Но при этом понимала, что готова к любым переменам. И согласилась.
Сначала изучала язык. Первый год занималась чешским, а еще выясняла, как в Праге обстоит ситуация с современными танцами. И волшебным образом нашла учебное заведение, школу-консерваторию «Дункан центр». Она названа в честь Айседоры Дункан, та когда-то ездила по всей Европе, везде основывала школы, в том числе и в Праге. Спустя много лет эта традиция продолжилась, уже 25 лет как Эва Блажичкова основала нашу школу.
— Туда было реально поступить?
— Мне повезло, я пришла туда, когда экзамены уже окончились. Но школа совсем небольшая, там развит индивидуальный подход, поэтому меня приняли. В Чехии в «консерватории» вкладывают другой смысл, чем у нас, речь идет о новичках, а обучение рассчитано на 6 лет. Я до поступления получила образование, была старше по возрасту, и меня взяли сразу на третий курс.
Основная идея школы — всестороннее развитие личности, и это происходит через танец. Среди курсов есть и технические классы, и импровизация. Также важная часть учебы — создание хореографии, «творба» по-чешски. Она направлена на то, чтобы люди раскрывались. У каждого студента есть свой мастер, консультант, который с ним работает, такая система помогает педагогу открыть ученика.
— Что ты в себе открыла за эти годы учебы?
— Думаю, главным достижением моего консультанта стало то, как она изменила меня на 5-м курсе. У нас была тема «эксперимент», и я действительно не стала делать так, делаю обычно, а открыла для себя другие жанры — перформанс, речь, звучащую со сцены, соединение жанров… Я почувствовала себя больше перформером, чем танцором. Это для меня важно.
— Полтора года назад ты завершила учебу. Что делаешь теперь?
— Собиралась снова учиться, но пока увлеклась проектами. Мой первый профессиональный, серьезный проект назывался Different, им занимаются два хореографа. А потом так случилось, что я начала работать с физическим театром Spitfire Company, его директор и руководитель — Петр Богач. Это новая страница в моей жизни. Мы закончили один проект и скоро начнем следующий. Для меня это большой шаг вперед, я чувствую, что на правильном месте в верное время. Петр меня вдохновляет, его идеи, люди, с кем он сотрудничает — хореографы, световые дизайнеры, техники — все они потрясающие! Эта компания с именем, она известна и в Праге, и в мире.
Этот театр скоро отметит 10-летие. Я бы хотела работать с компанией как можно дольше. Но в Чехии свой подход — проекты, а не «каменный театр» со своим зданием, как здесь называют репертуарный театр. Нет постоянных локаций, люди ищут резиденцию, где можно репетировать и выступать. Либо оплачивают их за счет фондов, грантов, либо как-то договариваются с организацией о сотрудничестве. Мы много ездим, у нас были резиденции и в Чехии, и в Германии. К счастью, Петр умеет так организовывать процесс, что ты работаешь и не беспокоишься о бытовых вещах.
— В чем, на твой взгляд, главная разница между петербургскими и чешскими танцами?
— Ключевое отличие в том, как я сама все воспринимаю. Что ты ищешь, то и найдешь. В Петербурге я была моложе, мне хотелось чего-то нового, тогда удивить меня было гораздо проще, чем сейчас. Меня впечатляла техника, когда люди делали сложные вещи. Сейчас это меня тоже поражает, но смысла не дает. Для меня стал важнее способ, как люди воспринимают искусство, как они делают спектакль, развивают свои мысли, какая у них концепция. Я более комплексно смотрю на постановки и на исполнение.
— Учитывая твою страсть к перемене мест, наверняка есть страны, куда ты хочешь попасть?
— Есть желание поездить, поработать с разными режиссерами и хореографами. Хочется и делать свои вещи. Я думаю, сегодня все возможно. Гранты и резиденции можно находить по всему миру. Что касается стран, то интересны Израиль, Греция, Германия, где поддерживается современный танец, где в любом городе можно найти потрясающие площадки. На время туда можно поехать, но не навсегда.
Фото из личного архива Инги Микшиной