Профессионалы.
Тату-мастер Ринат Мингаздинов о вдохновении, конкуренции и местах для татуировок

АВТОР

Егор Хворенков

Известный томский тату-мастер Ринат Мингаздинов, лауреат многочисленных премий, этой осенью вернулся с победой с тату-конвенции, которая проходила в Лихтенштейне.

«Томский Обзор» побеседовал с Ринатом и узнал, как мальчик, который рисовал на полях в тетрадках и учебниках, превратился в матерого художника иглой по телу, который не только не теряется на фоне известных тату-мастеров со всего мира, но и может составить им достойную конкуренцию.

Начало

— Отец настоял, чтобы я получил высшее образование. И я считаю, что это правильно, родители должны дать какой-то старт детям. Правда, мне это было не интересно. Когда я сделал первый десяток татуировок, понял, что именно это мне нравится, а юристом я быть не хочу. Но отец сказал: «Приноси диплом, и делай что хочешь». Собственно, диплом я принес и делаю, что хочу. Сейчас родители мной гордятся.

Я осуществляю мечту людей, реализую свои амбиции. Татуировка — это хобби, которое приносит мне и деньги, и удовольствие. Это самовыражение в некоторых случаях.

Поначалу я рисовал в тетрадках и в учебниках. Потом стал рисовать на одноклассниках. Делать татуировки начал на первом курсе, можно сказать, случайно. Как-то давненько смотрел фильмы, где у героев были татуировки, потом увидел, как два товарища татуировали друг друга на сушилке в подъезде. Мне это понравилось, и я решил продолжить. Собрал первую татуировочную машинку — струна, моторчик.

Первые татуировки, которые я рисовал, конечно, были кривыми. Интернета тогда не было, можно было делать что угодно и никто не сказал бы, что в соседнем городе или в соседней студии кто-то делает лучше или хуже — люди просто этого не знали. Они видели, что можно нарисовать кляксу и хотели себе кляксу. Это был 2002 год.

А потом помаленьку начали появляться журналы, книжки, литература, фотографии, диски с фотографиями работ. Тут уже многие поняли, что можно делать не просто узорчики, а хорошие картинки. И даже не картинки, а почти произведения искусства.

Несколько первых татуировок, штук пять, я набил у друга в гараже. Но поскольку там было холодно, я решил найти другое место. Где-то с полгода подрабатывал в парикмахерской сторожем, а по ночам делал в ней татуировки. Потом перебрался домой, и таскал туда всех, пока однажды не обнаружил пропажу одной ценной вещицы. Понял, что так не годится: на 100 хороших человек обязательно попадется один плохой, который все испортит.

На дому я принимал лет шесть или даже восемь. Потом снял небольшое помещение, но быстро понял, что одному мне скучно — даже поболтать элементарно не с кем. Параллельно поступило предложение арендовать комнату в салоне красоты. Оказалось, что салонная движуха куда интереснее — и люди ходят, и в целом всё веселее, чем сидеть одному в небольшой комнате. Потом снова был переезд, я начал подбирать себе команду, чтобы совместно арендовать помещение побольше. Но после неудачного опыта понял, что надеяться на кого-то не стоит, лучше делать всё самому. И начал делать всё сам.

Был период, когда в день ко мне приходили до пяти человек. Всегда была очередь, никогда не было такого, чтобы я сидел без дела. Даже на начальных этапах, когда мой уровень был еще невысоким.

В моем окружении была немало разных панков, которым было наплевать, что на них рисуют. А мне это было только на руку, я на них тренировался.

В начале моей профессиональной деятельности в Томске было три человека, которые занимались татуировками — Саша «Горшок» Горшков, Дима Смирнов и Валера Городецкий. Я, конечно, ходил, смотрел как они работают. Могу сказать, что качественный рост пошел, когда я начал ездить на фестивали, выбрался за пределы Томска. В одно время местная тату-культура достигла определенного уровня и зависла в одном состоянии. А когда я посмотрел на барнаульских или московских мастеров, то понял, что на самом деле можно делать не только так, как мне показывали, есть масса других вариантов, не нужно зацикливаться на чем-то одном, нужно двигаться дальше. Поэтому отправной точкой своего качественного роста как профессионала я считаю 2008 год, когда я стал участником Первого сибирского фестиваля татуировки. Там я занял первое место в номинации «Орнаментальная татуировка» и третье в номинации «Миниатюрная».

Вдохновение

— Недавно я впервые побывал в Эрмитаже. Это круто, просто здорово. Я стараюсь не упускать возможности где-нибудь что-нибудь посмотреть. Приехал в Питер, появилась возможность сходить в Эрмитаж — сходил. Приеду во Францию, схожу в Лувр. Вообще, вдохновляться можно чем угодно, выходить на улицу, птичек слушать. Что меня вдохновляет, я не знаю, просто время от времени накрывает.

Пробую рисовать не на теле, учусь. Недавно попробовал порисовать акрилом, мне понравилось. Сейчас собираюсь прикупить себе палитру. Говорят, в России не умеют делать хорошую краску, поэтому привезу и буду уже осваивать. До этого маслом немного пробовал, но у такой татуировки есть один большой минус — она сохнет три дня, и запах у нее специфический.

Недавно ходил к преподавателю ТГАСУ, завкафедрой академического рисунка. Если есть возможность получиться, почему бы и нет. Когда тебе указывают на какие-то твои минусы, недоработки, ты можешь их устранить намного быстрее, чем если будешь постигать все в одиночку. Помощь со стороны никогда не бывает лишней.

Лучшая работа

— Самая лучшая и самая худшая работа — это, наверное, самая первая моя татуировка. Самая лучшая, потому что изменила мою жизнь, худшая — потому что тогда я ничего не умел делать. Естественно, это было давно, и сейчас от нее уже ничего не осталось. Вообще, все работы, которые я сделал, допустим, лет пять назад, мне хочется переделать, потому что знаю, что могу сделать лучше. Спустя пять лет я снова захочу что-то переделать, и так же будет ещё через пять лет. Нет предела совершенству, всегда будет стремление куда-то расти. В общем, свою лучшую татуировку я еще не набил.

Во все работы я вкладываю душу, поэтому сказать «что-то лучше, что-то хуже» нельзя. Если мне что-то не нравится, я лучше просто не буду это делать, а займусь тем, что доставит мне удовольствие и понравится человеку. И он буде доволен, и у меня в портфолио работа останется.

Наставники, кумиры, конкуренты

— Не могу сказать, что кто-то был моим наставником. Да, есть Саша «Горшок», он очень сильно меня «подпинывал», но чтобы направлять руку — такого не было. Я часто заходил к нему в гости, подсматривал, как он работает. Без такого человека, наверное, я бы до сих пор струной татуировки делал. Должен быть человек, который будет вводить тебя в курс дела, чтобы ускорить процесс становления тебя как профессионала. Можно со струной долго работать, а потом, через несколько лет из журнала вдруг узнать, что вообще-то есть специальная игла для татуировок.

Есть люди, которые копаются в интернете, сами находят информацию. У кого-то это довольно быстро получается, а кто-то не может ничего найти и тратит время впустую. Если есть возможность общаться с человеком, который тебя «направит», то к нему нужно прислушиваться. Но не обязательно слушать его на 100%.

Я не учитель, у меня нет дара обучать. Бывает, хочу что-то до кого-то донести, но у меня просто не получается это объяснить на словах. Если спрашивают, то, конечно, рассказываю. Тайн и секретов, которые я ото всех скрываю, у меня нет.

Также не могу сказать есть ли у меня кумиры, конкуренты. Кумир — это очень громкое слово.

И к своим коллегам, как к конкурентам, я не отношусь. Мне кажется, конкурент — это какое-то недружелюбное существо. В тату-сфере конкурировать могут только начинающие мастера, у кого пока нет клиентской базы. Либо те, кто по каким-то причинам не состоялись как мастера, и у них образовался внутренний дискомфорт, они просто не любят всех, кто держит машинку.

Если мастер состоялся, у него есть своя база, свои любители, свои постоянные клиенты, у него все будет хорошо. Вопрос только во времени, которое он потратит на то, чтобы собрать эту базу.

Мастер, место, рисунок

— Чтобы правильно выбрать себя мастера, нужно сравнить работы нескольких. По одному портфолио человеку, который в татуировке не особо разбирается, будет сложно заметить какие-то «косяки». А если он посмотрит портфолио десяти мастеров, то уже точно сможет сказать: «Ага, я не понимаю почему, но вот тут лажа какая-то; а вот это вроде ничего». А если он потратит месяц на поиск мастера, пролистает десятки портфолио, то начнет обращать внимание уже на детали.

Нужно смотреть на отношение человека к своему делу. Посмотреть на рабочее место — оно должно быть чистым, потому что набивание татуировки — процесс интимный, и любая грязь, которая может быть где-то на столе, может оказаться и под кожей. Плюс, хорошего мастера можно определить по общению. Если он хватается за любую работу, лишь бы сделать и заработать, то нужно насторожиться. Я думаю, что каждый может сразу понять, что перед ним такой человек.

Место для татуировки и рисунок человек должен выбирать сам. Сколько людей — столько мнений. Одному интересно одно, другому это может быть не интересно вообще. Слушать надо только себя и мастера, потому что хороший мастер плохого не посоветует.

Есть хорошие, удобные места для татуировок. Например, рука: положил ее, кожа натянутая, упругая, хорошо просматривается, делать легко. Ноги, спина — такая же история. А вот ребра и живот много кто не любит. На животе кожа мягкая, если перед тобой не атлет. Ребра — сложное место, человек может невольно пошевелиться в процессе, а это сильно усложняет работу. На шее тоже набивать сложно, кожа очень мягкая.

Вообще, миссия мастера еще и в том, чтобы донести до человека, что не стоит делать «как у всех», лучше сделать что-то свое, чем бездумно копировать чужое или слепо следовать моде. Сейчас, например, осьминоги в моде, до этого совы были.

Я считаю, что в этом деле не стоит отталкиваться от моды. Сейчас это модно, а через год уже нет. А татуировка есть и никуда уже не денется. Каждый должен решать сам с чем ему жить, что на себе носить.

Иногда я отказываюсь делать татуировку, потому что человек не понимает чего хочет. Или просит сделать что-то маленькое, несерьезное, непонятно зачем. Если ты умеешь делать что-то хорошо, зачем возвращаться на стартовую точку и опять топтаться на той же полянке.

Бывает, люди на сеансах начинают бледнеть — все из-за того, что они неправильно готовятся. Надо хорошо выспаться и очень хорошо поесть перед сеансом, потому что сидеть 6–7 часов под иглой нелегко. И организм устает, и тело устает, и кожа устает. И, конечно, не употреблять алкоголь за день-два до сеанса.

Российская и европейская школы, тату-конвенции

— В России очень много достойных мастеров. Взять портретный реализм — Валентина Рябова. Классическую «Японию» — есть такой Старков. Реализм — в Барнауле есть Александр Пашков. Он делает очень живые картинки, которые выглядят совсем как фотографии. То есть в каждом стиле, в каждом направлении есть свои люди, которые потратили очень много времени, чтобы набить руку и делают действительно шедевры. Таких людей много, каждый уникален по-своему, перечислять все имена долго.

В принципе российская школа татуировки очень сильная. За последние 10–15 лет уровень татуировки в России поднялся настолько, что в Европе понять не могут, как это все делается. На любых фестивалях, конвенциях, которые проходят в европейских странах, российские мастера довольно часто занимают первые места.

Я наблюдал за тем, как работают европейские мастера. Они все делают не спеша: надо разложиться, чайку попить, походить, подумать, посмотреть. Потом сесть, поработать полчаса и опять походить, посмотреть. Все размеренно, никто никуда не торопится.

У нас всё наоборот: надо по-быстрому, за раз всё сделать, чтобы больше к этому не возвращаться. И все бегут, спешат, всем надо срочно-срочно, быстро-быстро сделать. Может, это как-то связано с нашим менталитетом.

У меня есть один товарищ из Питера, Андрей Колбасин, он при мне девушке сделал часа за три с половиной татуировку от колена до подмышки. В Европе люди просто стоя аплодируют, когда видят такое. Там есть мастера, которые делают большие татуировки, но детализация при этом теряется. У них либо объем, либо качество. Это касается не всех мастеров, но большей их части.

В Польше очень сильные мастера. Взять лондонскую конвенцию — там вообще собираются только самые-самые, туда попасть очень сложно.

В Америке я пока не был, там с визами очень сложно.

Как люди попадают на тату-конвенции? Присылают заявку организаторам, если они одобряют, то одобряют, если нет, то нет.

Допустим, в тот же Лондон никто из моих знакомых попасть не смог, я тоже пока нет.

В России у нас раз в год проводят конвенции в Москве, Питере, Новосибирске, Казани. Это крупные фестивали, есть еще мелкие тусовки по городам.

В Москве проходит очень крупный фестиваль, который можно смело назвать международной конвенцией, потому что на половину российских мастеров там собирается такая же половина зарубежных. В Питере немного иначе, там более домашняя обстановка.

В Новосибирске вообще шикарно — я обожаю этот пятидневный фестиваль за городом. Они устраивают его на базе отдыха, никого постороннего там нет. Вся гигантская территория в распоряжении людей, которые любят татуировки. Они ходят, общаются, загорают, купаются. Тут же можно посмотреть, как люди работают, послушать выступления групп.

В Томске проводили всего одну тату-конвенцию. Маленький город, просто как аппендикс — ни туда, ни сюда. Ты в него заехал, а дальше пути нет, поэтому сюда мало кто вообще приезжает. Плюс ценовая политика. В крупных городах ценники сильно различаются, даже по сравнению с Новосибирском. И мастера других регионов, Москвы, Питера, они вряд ли поедут к нам, в Томск. Часть просто откажется из-за того, что не найдет здесь платежеспособных клиентов.

Я люблю Томск. Мне здесь очень нравится. Не могу сказать, что побывал много где, но пока ни одно из увиденных мест не вызвало желания туда перебраться. Ездить смотреть, отдыхать, работать, это одно, а перебираться на ПМЖ — нет.

Да и места для татуировок здесь не кончатся: Томск ведь студенческий город, поэтому я его люблю.

Фото: Данил Шостак, Module Tatoo, из архива Рината Мингаздинова