Регион 70.
Аксинья Сарычева: «Я беру папку с листами, ручку или чёрный фломастер, иду по улице и рисую на ходу»

В сентябре в Томске откроется ХХI областная выставка-конкурс молодых художников «Регион 70». Мы продолжаем публиковать серию интервью с будущими участниками выставки.

В этот раз «Томский Обзор» побеседовал с художницей Аксиньей Сарычевой и узнал, зачем художнику высшее образование, и что он чувствует во время художественного перформанса.

Художник — это образ жизни

Когда Аксинью спрашивают, почему она стала художником, она отвечает: «У меня даже не было выбора». Это и в шутку, и всерьёз. Папа Аксиньи — известный не только в России, но и в мире художник Александр Сарычев.

— Я рисовала с детства, и это было для меня как само собой разумеющееся — ведь я всегда видела пример перед собой. Но тогда я даже не мечтала быть художником. Окончательное решение пришло как-то плавно, само. И потом, закончив школу, я решила всё-таки заняться тем, что всегда было со мной. Тем, что мне нравится.

Хотя образование у меня не совсем художественное — оно у меня педагогическое. Я училась в ТГУ, в Институте искусств и культуры, а в дипломе у меня написано «учитель». Специальность «график» появилась на нашей кафедре изобразительного искусства тогда, когда я уже выпустилась.

Но важнее в Аксинье всё-таки художник — причём не в той трактовке этого понятия, когда художниками называют тех, кто пишет картины на заказ.

— На заказ я не пишу, если и было — то это очень редкие случаи. Моя работа, которая у меня есть сейчас, совсем не связана с этим. Поэтому не знаю, могу ли я назвать себя профессиональным художником, как его привыкли понимать. Но всё-таки художник для меня — это не столько профессия, сколько способ жизни. Это особый взгляд на жизнь, некая способность эстетизации жизни, что ли. С этой позиции, пожалуй, да, я — художник. Во всяком случае, стремлюсь к этому.

Зачем художнику университеты и выставки

— Образование для художника — это, конечно, важно. Оно помогает отшлифовать свои умения и чётче выразить то, что ты чувствуешь. Мне в этом плане оно помогло — это во-первых. А, во-вторых, во время учёбы в университете у меня было много времени, посвященного рисованию.

Но всегда ли эта системность пойдет на пользу начинающему художнику? Есть мнение, что классическое художественное образование молодым талантам может только навредить — мол, «отшлифует» своей академичностью авторский стиль так, что ничего особенного в манере художника и не останется. Аксинья с этой позицией не согласна.

— По-моему, чтобы этого избежать, любому художнику надо иметь свою голову и не поддаваться. Нужно как-то найти ту грань, когда ты и себя не переламываешь, и при этом учишься, воспринимаешь нужную тебе информацию.

На самом деле, в университете были такие предметы, которые мне казались ненужными. Ну, пожалуй, как и везде. И со второго-третьего курса я больше просто рисовала на лекциях, а не записывала что-то в тетрадку.

А что — все довольны: ты сидишь, рисуешь, но лекции-то посещаешь и получаешь потом за это автоматы- всё нормально.

Сейчас Аксинья рисует, как сказали бы, для души. Её комната, она же и есть мастерская, вся заставлена холстами.

— Буквально год назад я начала активно участвовать в выставках — поняла, что мне это нужно. Что выставки — это всё-таки профессиональное общение, что это всегда — другой взгляд на себя, на своё творчество. Это расширяет твой кругозор.

Работы Аксиньи можно встретить и на выставках современного искусства, например, на фестивалях в «Аэлите».

— Сейчас я участвую в перформансе-лекции Германа Преображенского вместе с Максимом Евстроповым из Студии неосознанной музыки. Описывать это словами сложно, легче прочувствовать. Его основная цель — совмещение разных выразительных средств, в нашем случае это — голос, музыка и изображение. То есть, каждое направление по отдельности не существуют. Они есть лишь тогда, когда дополняют друг друга.

В отличие от многих других художников, Аксинья не противопоставляет современное искусство классическому: «Мне важно всё, и это не противоречит друг другу. Просто ради эксперимента я решила этим заняться».

Темы картин и жизненные обстоятельства

В последнее время Аксинья всё чаще работает в графике, её инструменты — это белый лист, чёрная тушь, акрил, ручка.

— Темы картин у меня зависят от жизненных обстоятельств, которые сложились на данный момент. Допустим, когда у меня появилась постоянная работа и я начала уходить туда рано утром и возвращаться домой поздно вечером, когда уже было темно, — тогда я заметила, что стала рисовать ночь, ночные пейзажи. Одним словом — всё то, что попадалось мне на пути, когда я шла работу.

Ещё как-то целый месяц я безвылазно провела в Москве, в спальном районе, где вокруг одни многоэтажки. И тогда я заметила, что меня стали интересовать окна — я их стала рисовать. На картинах — окна как строчки книги, как глазницы.

В последнее время я стала замечать прохожих, рисую их. Я беру папку с листами, ручку или чёрный фломастер, иду по улице и рисую на ходу. Тут важно вовремя улавливать движение прохожих. Потом, наверное, я с этими людьми на рисунках что-то сделаю, но что именно — узнаю уже потом.

Я обычно рисую сначала, а потом уже придумываю, почему я это нарисовала.

А вообще, для художника очень важны прогулки. Я ещё во время учёбы это поняла. Важно научиться видеть то, что вокруг «внутренним зрением». И эти одиночные прогулки позволяют сконцентрироваться, как раз научиться видеть.

Потом, бывало, эти подмеченные образы переносились на бумагу, причём как-то неосознанно.

«Поворот на Фрунзе»

Проспект Комсомольский

Да, сейчас я не зарабатываю тем, что я художник. В Томске с этим вообще сложно. Художник может зарабатывать себе на жизнь, если рисовать что-то такое салонное. Хотя, наверное, нет — может, всё дело в связях. Во всяком случае, чтобы продавать самому свои картины… Здесь, в Томске, это сложно. А всё потому что нет таких людей, кто бы этим активно занимался. Все как-то сидят по своим норкам. Это и понятно — тяжело сочетать творчество и активную организаторскую деятельность. У нас много художников, но нет чего-то объединяющего. Только немногочисленные выставки — на них и общаемся.

Текст: Полина Щедрина

Фото: Мария Аникина