Главное — сохранить:
В Томске представят выставку и снимут фильм о солдатской синагоге и кантонистах
Летом прошлого года проект об истории солдатской синагоги Томского областного краеведческого музея стал одним из победителей Третьего грантового конкурса музейных инициатив и выставочных проектов Российского еврейского конгресса.
Работа над его реализацией продолжается. Сейчас ведутся исследования, а в августе планируется представить выставку и фильм с дополненной реальностью.
Подробнее о проекте «Главное — сохранить! Солдатская синагога в лицах» — в нашем материале.
Проект, связанный с солдатской синагогой, придумала Алёна Шафер — ведущий специалист по экспозиционной и выставочной деятельности краеведческого музея, известная поиском новых форматов. Это с ее подачи в музее появлялись документальные постановки и спектакль с дополненной реальностью.
Почему на этот раз она обратилась к еврейской тематике?
— За 10 лет кропотливой работы по поиску своих корней я установила, что мои предки по отцовской линии были еврейского рода. Они из Иркутска, я нашла родственников, которые сегодня там живут. У меня собрано очень много материала о своих предках. Я знаю про них почти все, и ощущаю внутреннюю потребность сделать что-то для себя самой в этом направлении. Так возник проект с еврейскими семьями, — рассказывает Алёна Шафер. — Я часто ходила мимо здания солдатской синагоги на Фрунзе, 15. В детстве мне всегда было интересно, откуда у нее такие красивые наличники, Звезда Давида — все это будоражило мое воображение. Лет 20 назад я узнала, что это за дом. Потом выяснила подробнее, что такое солдатская синагога, что ее построили кантонисты и кто они такие. Когда увидела информацию о гранте Еврейского российского конгресса, то решила написать проект. Пришла посоветоваться к раввину, он сказал, что это интересно, поскольку у синагоги есть перспектива стать музеем. И наша работа будет основой его экспозиции.
В процессе работы над форматом проекта появилась задумка вновь обратиться к дополненной реальности, сделать фильм. Партнером выступила томская компания Rubius. Пьесу пишет томичка Аля Соколова — драматург, прежде работавшая с Алёной над «Ниной» (иммерсивной постановкой по дневникам Нины Адриановой, дочери известного этнографа Александра Адрианова — прим.ред.). Режиссером-наставником будет Анатолий Скачков.
Проект состоит из двух частей. Выставка «Солдатская синагога в лицах» расскажет историю строительства здания. «Главное — сохранить!» — это фильм с дополненной реальностью, посвященный кантонистам:
— Кантонисты — это мальчики из еврейских семей, которых забирали из дома в детском возрасте и отправляли служить на 25 лет. Трудно себе даже представить, что 8-летний ребенок был вынужден уходить из семьи. И еврейская мама кричала ему вслед: «Помни имя свое!». Для евреев очень важна семья. Имя дается ребенку не просто так, обычно его называют в честь прадеда. И мамы кричали на самом деле о том, что надо помнить свои корни. Это для меня очень важная история. Фильм будет о мальчике Герцеле Цаме, который родом из Западной Украины. Он служил, получил высокое воинское звание, что для кантонистов было редкостью, приехал в Томск, — рассказывает автор проекта.
На поиск информации о кантонистах у Алёна Шафер и заведующей выставочным отделом Томского областного краеведческого музея Елены Лилявиной ушло почти три месяца:
— Многие дела мы изучали одними из первых. К примеру, нам попалась перепись Томской губернии за 1840-е годы, этот документ никогда не публиковался. Как и список кантонистов, где порядка 648 семей. Переписаны все мальчики из еврейских семей, которые в то время находились в Томской губернии. В Сибирь они попадали по-разному: одних ссылали за проступки, другие были вольными переселенцами. В каждой из семей обычно было минимум по три мальчика. И 8 лет — это уже была для них знаковая дата. Там было написано: «Выдан документ в Томский полубатальон». Фамилии из этого списка мы периодически выкладываем в интернете, и появляются люди, которые узнают, что их предки были кантонистами, — рассказывает Алёна.
Она историк, защитила диссертацию по этнокультурной истории томских татар. Этот опыт послужил основой для для работы на проектом по еврейской теме.
— В проект я попала благодаря Алёне Шафер, она — человек, умеющий увлечь. Подошла ко мне в прошлом году в музее за чашкой чая с вопросом «А ты знаешь, кто такие кантонисты?», — рассказывает Елена Лилявина. — Еврейская тема мне интересна — у этого народа очень длинная и сложная история. Когда детей стали забирать в кантонисты, то многие семьи могли бы откупиться, заплатить, чтобы ребенка не забирали, но евреям и это запретили. Здание солдатской синагоги я давно заметила, ходила мимо и даже не знала, что это за строение. А оказалось, у него такая интересная, трогательная история. Однажды солдат просто не пустили в действующей синагоге дальше раздевальни, предложив прочесть молитвы именно там. Мало того, что людей отрывали от семей, так еще и подобные ограничения… Но у них всегда был крепкий стержень внутри, они не отказались от веры. Решили образовать отдельное молитвенное общество. Собрали деньги и построили солдатскую синагогу. В архиве мы подняли больше 200 дел, в некоторых по 100 листов. Оцифровали документы и теперь работаем с материалом для организации выставки и подготовки фильма. Встречается много писем матерей, просьб «Не забирайте ребенка!».
От томских купцов до царских министров
Разбирать тысячи снимков документов из архива помогают волонтеры. Их работу координирует Марина Князева, научный сотрудник отдела маркетинга краеведческого музея.
— На старте проекта мы объявили, что нам нужны люди для обработки дел. Откликнулись многие — и студенты, и пенсионеры, томичи совершенно разного возраста. Причины такого интереса у всех свои. Студентов привлекает историческая сторона, прошлое Томска, наша солдатская синагога, единственная в мире. Многие прежде про нее не знали. Ребятам очень хочется сохранить историю. Часто бывало, что студенты становились волонтерами, рассказывали об этом своим одногруппникам, те тоже присоединялись к проекту, — рассказывает Марина. — Пенсионеры в основном из Израиля, для них кантонисты — это часть истории их семьи. Им хотелось найти в документах что-то о родственниках. Не все обнаружили информацию, хотя нам помогает уехавший из Томска в Санкт-Петербург человек, точно знающий, что его прапрадед был кантонистом. Возможно, что-то о нем еще найдем. В любом случае, считаю, это грандиозно — мы исследуем дела 1846-47 годов, прежде ими никто не занимался.
Волонтеры ответственно относятся к своим задачам, говорит Марина, уточняют, все ли правильно делают, беспокоятся о судьбах документа, с которым работают. Многие говорят, что готовы в будущем участвовать в новых подобных проектах.
Разобранные дела выкладывают в соцсети — часто это помогает людям узнать новую информацию о своих предках.
— С некоторыми у нас уже почти семейные отношения, — смеется Алёна. — К примеру, женщина из Германии увидела своих прапрабабушку и прапрадеда, семью Хотимских, я помогла ей восстановить некоторую информацию о ее роде. У этих Хотимских было большое количество детей, одна ветка их семьи теперь живет в Израиле, другая — в Австралии. Каждый раз, когда я публикую список, сразу получаю шквал сообщений. Сейчас очень популярна тема поиска своей идентичности.
Дорита Липерт как раз и увидела в списках своих предков Хотимских. История ее семьи не связана с кантонистами, но удивительна сама по себе. Прежде она даже не подозревала о связи с известной томской семьей:
— Моя бабушка была для меня всем. Она ушла, когда мне было 18 лет — в таком возрасте семейные истории особо никого не интересуют. Но поскольку в детстве я проводила с ней много времени, то какие-то рассказы остались в памяти, — говорит Дорита. — Бабушка спасла нашу семью от гибели. Мы жили в Риге, ее оккупировали на шестой день Великой Отечественной войны, почти никто не сумел эвакуироваться. Бабушка сразу побежала к сестре моей мамы: «Надо уезжать!». Та ответила: «Нас никто не тронет, немцы — высококультурная нация, мы говорим на немецком языке». Бабушка схватила меня, тогда еще грудного ребенка, моих родителей, и мы помчались на вокзал. Последним воинским эшелоном, на открытой платформе, где стояли зенитки, мы уехали из дома. Бабушка убедила всех: «Я из Томска, мы едем туда. У меня там вся семья, я их не видела лет 50, но кто-то должен еще быть жив».
Отец во время этого путешествия ушел добровольцем на фронт на первой же станции, а остальные отправились не в Томск, а в Усть-Каменогорск, где у бабушки Дориты было семеро братьев. Но оказалось, что все они были репрессированы в 1930-е годы. У большой семьи осталась единственная родственница, жена одного из братьев, у нее рижане и остановились. Когда после войны они вернулись домой, то оказалось, что 47 близких и дальних родственников погибли.
Я всегда связывала бабушку с Усть-Каменогорском, а потом начала изучать историю семьи. Нашла в Риге запись о свадьбе бабушки и дедушки, и там прочла: «Лекарь и томская мещанка Хотимская». Тогда поняла, что бабушка родом из Томска, и на этом все кончилось. Я писала в архив, но ответа не добилась. В прошлом году абсолютно случайно прочла в соцсетях, что Алёна Шафер занимается поисками данных о кантонистах в томском архиве. Написала ей, что, если она случайно где-то встретит фамилию Хотимские и сообщит мне, буду ей благодарна. Алёна сразу ответила, что это известная фамилия в Томске, о семье есть много материалов.
Бабушка в свое время упоминала, что ее отец был золотопромышленником. Мне, советской пионерке, это казалось тогда неприличным. Более того, бабушка свободно владела семью языками. Я не могла понять, как в глубине Сибири удалось получить такое образование. Уже незадолго до смерти бабушка поведала, что она оканчивала Институт благородных девиц в Петербурге. Я понимала, что без дворянского звания туда попасть невозможно, подумала, что это какая-то легенда… Потом вспомнила: бабушка рассказывала, что туда ей помог устроиться Сергей Витте, министр финансов царского правительства. Это уже казалось совсем фантастикой. И вдруг в материалах, присланных Алёной, выяснилось, что в Томске жили две сестры с фамилией Нурок. На одной женился брат отца моей бабушки, другая стала супругой Витте.
Тогда все встало на свои места: бабушка оказалась племянницей Витте! Естественно, он, имея такие связи, мог ее устроить в Институт благородных девиц. Стали понятны и свободное знание языков, и манеры и прочее. Такая ниточка через века протянулась!
В архивах удалось найти информацию об отце бабушки Дориты — им оказался один из сыновей купца первой гильдии, золотопромышленника Хотимского. В Томск семья была выслана из Польши, за что — неизвестно. Дорита сейчас живет в Мюнхене, в Томске не бывала, но успела его полюбить:
— Здесь такие славные люди, они так мне помогли в поисках! Хороший у вас город! Мне совершенно случайно попался пост Алёны. Бывают такие совпадения! Я помнила, что бабушка — томская мещанка. Увидела слово «Томск» в посте, не имеющем ко мне отношения... Иногда просторы соцсетей могут творить чудеса.
История Герцеля Цама
Документов с интересными фактами обнаружено немало, некоторые из них войдут в фильм, который станет частью проекта. В его основе — история кантониста Герцеля Цама, его детство, служба, взросление. Режиссером-наставником будет Анатолий Скачков, сейчас он работает на киностудии в Германии, но связан с Томском. И даже нашел что-то общее с героем фильма:
— Томск — это город, где я учился. Кроме того, эта история случайным образом оказалось связана с моей мамой, она приехала в Томск в университет из Черновцов, где в советские времена был очень распространен антисемитизм. В Томске был проще поступить. Ей дали адрес единственного дальнего знакомого — отца нынешнего председателя томской еврейской общины Бориса Ромацкого. Мама жила у них пару недель, пока не нашла квартиру, они подружились. И так совпало, что именно их семья сохранила Тору Цама. Для меня наш проект — это очень личная история. Не говоря уж о том, что я столько раз проходил мимо и думал, что за странный дом с магендовинами, пока мне кто-то не рассказал, что это солдатская синагога. Рад, что Алёна предложила мне работать над фильмом. Я по маме еврей, мне интересна еврейская культура, мой первый язык — идиш.
Анатолий связался с деревней в Западной Украине, где учился Цам. Она совсем крохотная, но там есть женщина, пишущая историю этого местечка. Она рассказала, где была синагога, где еврейское кладбище. Кинорежиссер нашел в архивах книжку самого Цама. Там рассказана его история, но также в фильме коснутся и других сюжетов, связанных с кантонистами. Кто-то из семей не хотел, чтобы ребенка забрали в армию, другие, напротив, видели в этом перспективу — возможность ассимилироваться и построить военную карьеру. У Цама это получилось:
— Из некрещеных евреев он был единственным, кто получил офицерское звание в царской армии, — рассказывает Анатолий Скачков. — Он не поменял веры, что для меня важно и симпатично. В его судьбе был поворот, когда ему отказывали в звании на придуманном основании, что все офицеры должны дать на это свое согласие… И они все согласились! И это так хорошо говорит о них и о Сибири. Правильное, хорошее действие, которое меня греет, когда я думаю о Томске.
Съемки фильма планируется начать в ближайшее время:
— У нас будет кастинг, хотим привлечь детей и взрослых, желающих сняться в этом фильме, — говорит Алёна Шафер. — В августе хотим презентовать проект во дворе синагоги. Потом выставка будет располагаться в краеведческом музее. Возможно, она станет частью проекта «Сибиряки вольные и невольные». Ведь евреи — это тоже сибиряки вольные и невольные.
Текст: Мария Симонова
Подписывайтесь на наш телеграм-канал «Томский Обзор».