Принцип чтения.
Вадим Демчог: «Моя первая книга писалась для меня самого»

АВТОР

Мария Симонова

Вадим Демчог известен многим как Mr Freeman, звезда сериала «Интерны» и ведущий «Фрэнки-шоу» на «Серебряном дожде». Но не все знают, что он кандидат психологических наук и автор серии книг.

Актер, создатель авторских проектов и педагог побывал в Томске со спектаклем своего театра «Арлекиниада» «Закрой глаза и смотри» в апреле. В нашем «Принципе чтения» мы выяснили, как на Вадима повлиял «Волшебник Изумрудного города», какие труды заставили его увлечься психологией, где послушать аудиокниги, записанные актером, и почему он сомневается в будущем книг.

— Книга, поразившая меня в детстве, — это «Волшебник Изумрудного города» Александра Волкова. Любимая сказка убедила меня в том, что великого результата можно достичь только в команде. И надо нацеливаться на создание командных структур. Время гениев-индивидуалов, как мне кажется, прошло. Я не верю в них, я полагаюсь на взаимосвязь нескольких мощных персонажей, которые создают продукт. У меня только один проект был создан одним мной — это «Фрэнки-шоу» на радио. Потом Мистер Фримен, «Школа игры», театр «Арлекиниада» — все это появилось уже в командной работе. И весь педагогический контекст моих проектов направлен на то, чтобы появлялись такие структуры. Ты можешь заявить, что созданное тобой имеет смысл, только если тот, кого ты этому научил, сможет научить еще кого-то. Тогда можно расслабиться и понять, что модель работает, она сетевая. И она пришла ко мне именно из книги Волкова.

«Волшебника Изумрудного города» я знал наизусть, так много раз его читал. В том числе и своему сыну Вильяму. Сделал по сказке аудиокнигу.

Даже сейчас в некоторых работах я использую этого Гудвина, который сам был маленьким, но создавал иллюзию себя огромного и держал в подчинении свое «царство». Хотя ближе мне в этой истории Железный дровосек, искавший свое сердце, Страшила, желающий обрести мозги, Элли, хотевшая вернуться домой, на родину, к маме.

Дома у нас была колоссальная библиотека. Я очень люблю рассказывать и писать в своих книгах о моей маме. Она откусывала жизнь большими кусками, была радостным, пульсирующим энергией человеком. Работала директором ресторана, а параллельно успевала многое другое — писала в местную газету, играла в театре, проводила экскурсии.

Со мной мама часто ездила в Петербург, благодаря ей я пересмотрел там множество спектаклей и влюбился в ТЮЗ, где потом учился и работал у Зиновия Корогодского. У мамы в ресторане бывала элита, в том числе и директора книжных магазинов. Благодаря этому все книжные новинки, которые появлялись в городе, были дома, в том числе и детские.

При социализме были популярны «книжные обои» — серванты, заставленные разными изданиями. Тогда люди не читали книги, но ставили их в шкафы.

В юности я взахлеб читал Дюма, Вальтера Скотта, Стивенсона. С сыном их теперь перечитываю, «Остров сокровищ» недавно прочел ему вслух. У сына приоритет на мой голос. У нас всегда собрана стопка книг. Нет шкафа и понятия «книжные обои». но у сына есть круг друзей, где книги передают из рук в руки. Он иногда приносит из школы что-то и говорит: «Папа, нам надо читать эту книжку!».

Я считаю, не надо заставлять ребенка читать. Чтение детей и родителей — это важно, это общение. А самим детям лучше переключаться на более мультимедийные варианты. Книжка переходит в аудиоформат, в визуальный. Современные информационные потоки заточены под другое время.

Потихоньку книги будут отмирать. Как и театр, и кино, и другие формы искусства. Они станут превращаться в музейные. Живопись не умерла — картины же остались в музеях, люди ходят туда, смотрят на них, переживают глубокие эмоциональные потрясения. Но этот формат перестал транслировать истину о времени, о сиюминутности, он ушел в прошлое. Также будет с кино и книгами, они найдут свое место в музеях, библиотеках, в хранилищах. Это важно, создавать хранилища. Но заставлять всех проходить через встречу с этими форматами нет необходимости. Впереди нас ждут другие методы обработки информации. Думаю, буквально через пару лет вся информация о мире будет у нас в очках или на линзах. Мы будем обнаруживать себя в виртуальной реальности и начнем покупать сценарии своей жизни. На это надо делать ставку, готовить детей к такой реальности. Мы уже вряд ли ее догоним, скорее, будем бороться, отторгать. Но надо загружать в себя программы принятия того, что мир будет меняться.

Книги по психологии заинтересовали меня после «Тысячеликого героя» Джозефа Кэмпбелла, он меня зацепил, поскольку давал ответы на природу моей персональной многоликости. Потом был Карл Юнг, после него меня потянуло к его учителю Зигмунду Фрейду. Между персональным уровнем, который олицетворяет Фрейд и трансперсональным, которым занимается Юнг, появился еще один непослушный ученик, Гроф. Станислав Гроф говорил о перинатальном периоде. И в моем сознании родилась целостная модель: персональная, трансперсональная и перинатальная. С Грофом, кстати, я знаком лично, проходил у него холотропное дыхание. Сам тоже иногда веду по этому направлению тренинги.

Если говорить о психологии, то в воодушевляющем контексте хочу всем предложить книги Стефена Волински — «Тайная сторона внутреннего ребенка» и другие его развивающие труды. Тимоти Лири, с его описанием будущего, «Семь языков Бога» тоже важен. Я делаю по ним аудиокниги, все больше вхожу в формат, когда у меня не хватает времени читать для себя. Зачем сидеть и просто погружаться в книгу? У меня микрофон, я ставлю на запись и читаю для всех с листа. Обычно с первого раза удается все записать, у меня интенсивная тренировка. Если сбиваюсь, то можно подчистить. У меня есть друг, который этим занимается, и кладет треки на музыку. Он благодарен за то, что я делаю аудиокниги.

Когда меня спрашивают, с какой книгой я недавно познакомился, то я советую заглянуть в приложение Demchog, где легко узнать, что я читаю. Этот стиль читать для всех, даря свой голос и выбор всем, кто хочет приобщиться — он мне нравится! Мои ребята, кто со мной работают, тоже начитывают книги. Записали Карса Джеймса «Конечные и бесконечные игры», «Игры, в которые играют люди…» Эрика Берна, статью о «Треугольнике Карпмана», «За пределами игр и сценариев…». Очень советую эти книжки.

Мое приложение с аудокнигами бесплатно, это наш подарок миру. Можно в любой стране мира взять наушники и воспринимать информацию.

Я и слушать книги люблю, и читать. Многое прослушал в пробках. Включаешь запись, и ожидание превращается в удовольствие.

Моя первая книга писалась для меня самого. Это не кокетство. Она выросла из дневников. Я вел их с раннего детства, мне психологически были важны эти записи, исследования своего присутствия на сцене. Из них выросла книжка «Самоосвобождающаяся игра». Как я понимаю теперь, там я прописывал сценарий своей дальнейшей жизни. Невольно назвал все свои шаги, задал все гештальты, которые я потом разрешил.

Когда идеи на уровень плоти перешли, я стал наблюдать реализацию у людей, которые сейчас обучают других, то создалась эта книжка «Phaenomenon Ludi — Феномен Игры», она недавно издана. Я считаю ее передачей опыта. Здесь не так много интеллектуальных закорючек, здесь только эмоциональная прошивка, описание опыта и очень много практики, примеров, что делать для реализации.

Я исследую природу творчества с пяти лет, с той поры, как впервые забрался за ширму с куклой в роли Портняжки. Вот уже 50 лет я исследую этот феномен творчества. Передача информации, что мы представляем собой на самом деле, что есть наш целостный инструмент, возможна только с помощью определенных игровых техник. Книги не помогут, а во время тренинга человек проходит несколько игровых сценариев и понимает, что он больше, чем ролевая плоскость, чем то, каким его создали родители, учителя, боссы, любовники… Больше чем эти ограничивающие форматы, в нем есть творческая сила. Некий гениальный актер, который играет его, в то же время наслаждающийся этим процессом зритель и смотрящее пространство.

Когда человек осознает эти вещи, он становится бесстрашным, как я описал. Из бесстрашия просыпается радость, из радости любовь. Он понимает, что жизнь должна и может быть прожита вдохновенно.

В моей первой книге много сносок. В конце 80-х — начале 90-х был прорыв, через стену запретов пришла волна удивительных книг. Я чувствовал себя в водовороте бурной реки, захлебывался в ней, мне хотелось собрать как можно больше информации, подтверждающей мои ощущения. Я приводил цитаты, которые меня воодушевляли. С жаром указывал, что и в той, и в этой традиции говориться об артистической технике. Все духовные и художнические традиции свел к театральной модели. В любой традиции есть тот, кто говорит, тот, кто творит, и то, во что играют. Зритель, актер и роль. Эта модель вдруг стала простой, как балалайка с тремя струнами. На ней построился весь наш тренинг, апеллируя к этим трем позициям, распаковывая их, давая людям их пережить, почувствовать, нам стало очень легко передавать другим, что мы имеем в виду. Объяснять, как набрасывать на себя целостного, включающего в любой ситуации и зрителя, и актера, и ролевую функцию.

Из важных для меня писателей первым почему-то всплывает в памяти Пелевин, хотя не скажу, что он первоочередный. Я с большим уважением к нему отношусь, он подает сигнал, ориентирует многих на глубинные вещи, суммирует все богатство культурных феноменов времени и сигнализирует о сиюминутности. Очень его люблю.

«Бойцовский клуб» Чака Паланика «вздрючивает» мой мозг своими протестными высказываниями.
На меня произвел большое впечатление «Парфюмер» Зюскинда.

Если говорить о классике, то Венечка Ерофеев — моя вечная любовь. Я его до сих пор играю в спектакле «Закрой глаза и смотри». Для меня его книги это чувство стиля, яркий язык. Я восхищен им, хотя не разделяю его жизненную позицию. Но внутреннюю боль, юмор, болезненный сарказм, он выразил как никто, кроваво и эмоционально показав всю проблематику и болезненность русской идеи.

«Бойня № 7» Курт Воннегута меня волнует, этого писателя я тоже сыграл в своем «Фрэнки-шоу».

Чарльз Буковски — моя любовь. Этот щербатый алкоголик в потоке жизни, владеет искусством видеть свет в любом, даже мерзком явлении жизни. Это потрясающе.

И это, конечно, далеко не все важные для меня книги.

Фото: Саша Прохорова