Глобус Томской области.
Батурино. Дорога из белого песка
В село Батурино ведет дорога из белого песка. Каждая проходящая машина, как комета, оставляет за собой пыльный след.
Правда, машины здесь ездят нечасто. Батурино находится на самом севере Асиновского района, в тупике. Дальше за Чулым переправы нет.
Еще совсем недавно, лет 30 назад, автомобильной дороги до Батурино вообще не существовало. На «большую землю» можно было попасть — в разные годы — теплоходом (который плыл до Томска больше суток), затем более скоростным судном «Заря». Правда, по реке можно было добраться только до села Первомайского, а дальше — до Томска или Асино — как хочешь, так и едь. Какое-то время в Томск летали небольшие самолеты. Билет стоил 5 рублей, при том, что зарплаты на лесоповале доходили до 350-400 рублей и больше.
Правда, такая жизнь здесь наступила не сразу. Ведь Батурино появилось в 30-е годы как поселок Сибулона — сибирского управления лагерей особого назначения. Здесь хорошо помнят две основные волны ссыльнопоселенцев.
Первая была в 30-е годы. Тогда, как рассказывают местные жители со слов своих предков, ссыльных просто привозили по реке на баржах и высаживали на пустынном берегу. Условия жизни были чудовищными: голод, холод, расстрелы…
В интернете встретилась вот такая история (к сожалению, без указания авторства):
«Иван Лаврентьевич Веселов (колхозник-пимокат) рассказывал, что его дважды напугали сибулонцы. Первый раз в 1927 году. Иван катал валенки по ночам, а домик стоял у дороги. Однажды ночью открылась дверь, и в дом ввалилось бородатое чудовище в нижнем белье, без шапки и босиком. Прошел от порога к столу, его белые ноги застучали по полу, как палки об доски. Хозяин спросил: «Откуда?» Несчастный ответил, что сбежал из Сибулона. Еле прошептал, что пригнали их на барже из Новосибирска по Оби, потом по Чулыму, из Чулыма на Юксу. Там выгрузили, а в тайге — кому бараки, кому — яма. Ямы — это прямоугольные, шириной по 10-15 метров, длиною по 30-40, глубиной не менее трех. Внутри ямы по стенам укладывали толстые бревна, делали двускатные крыши, засыпали землей. В этих мрачных таежных подземельях гнили сосланные. Иван Веселов говорил, что испугался своего невеселого гостя, но накормили его. Хозяйка налила ему супа. Ел он жадно, худущий — одни мощи. Глядит, по-страшному, хозяевам страшно стало. Не успел он отогреться, как два конвоира ввалились в дом Веселовых. Связали руки за спиной, на шею веревку накинули и повели его на поводке». Больше историй по ссылке.
Вторая волна ссыльных пришла на берега Чулыма уже после войны. Сюда везли эстонцев, молдаван, западных украинцев. После реабилитации большинство вернулись назад. Но некоторые остались. Как украинка баба Катя, которую в 1950 году сослали сюда вместе со всей семьей. «А что там делать? — говорит она. — Я два раза ездила на Украину, видела те деревни. Тут пять избушек, тут — три. Я и сказала: «Лучше в Сибири жить буду, гулять-пить буду». Тут заводы были, работа была. А там…».
Потом поехали уже вольные, «вербованные», за длинным рублем. Ехали часто люди породы перекати-поле, без роду и племени. Вместо золотых гор получали они много тяжелой работы — деньги за просто так здесь никто не платил. Рассказывают, что вербованные доставляли массу беспокойств: кражи и поножовщина были в то время здесь не таким уж и редким явлением.
А население было огромным. По непроверенным данным, вместе с участками леспромхоза в 60-е годы оно достигало 16 тысяч человек. Но уж точно не меньше 7 тысяч.
Расцвет Батурино пришелся на 70-е—80-е годы. Тогда здесь было два крупных предприятия: Лайский леспромхоз и деревообрабатывающий комбинат. И до сих пор село неофициально делится на две части: «лайскую» и «доковскую» с границей по маленькой речушке Болвану. Кстати говоря, речка эта имеет искусственное происхождение. Ее русло прорыли вручную перед самой войной — из комариного болота, находившегося в центре деревни, до Чулыма.
А позже изменили русло и самого Чулыма. Когда река начала подмывать берег, выше по течения сделали «прорву» — пустили воду по новому руслу. А то, что сейчас видно из Батурино, по сути, мелкая протока. Когда вода спадает, стада коров из деревни переходят ее вброд и пасутся на том берегу.
Леспромхоз (Лайский он по названию таежной речки Лай) занимался лесозаготовкой. Объемы вырубки, по словам местных, достигали миллиона кубометров в год! (Впрочем, исторические справки говорят о плане в 210 тысяч кубометров). Конечно, об экологии в то время никто не думал. Лес варварски вырубали, топили в реках во время лесосплавов… Теперешние лесозаготовители, отношение которых тоже к природе тоже бережным не назовешь, по сути, собирают крохи от того пирога.
Сеть лесозаготовительных участков объединяла узкоколейная железная дорога. По ней лес поставляли в Батурино. Со временем дорогу закрыли и разобрали на металлолом. Теперь о ее существовании напоминает только поселок Ноль-Пикет — нулевой километр дороги. Да и то, похоже, в недалеком времени он прекратит свое существование, как другие поселки лесозаготовителей: Барсучья Грива, Суйга, Коммунарка… Тайга полностью поглотила их: если не знать наперед, почти невозможно догадаться, что в тех местах жили люди.
Деревообрабатывающий комбинат вырос из судоверфи, где строили деревянные баржи и дебаркадеры. Позднее занимались изготовлением всевозможных изделий из дерева. В частности, почти все батуринские типовые дома были построены именно здесь.
Так как деревня состояла из двух районов, здесь всего было по два: две школы, двое яслей, два детских сада, две больницы, два клуба. Деньги тогда никто не считал. Рассказывают, что во время приемки одного из детских садов комиссию чем-то не устроила сантехника. Один звонок начальства — и новый унитаз тут же доставили вертолетом из Томска.
Сейчас в Батурино осталась только одна школа, а в здании детского сада размещаются одновременно пункт общеврачебной практики, кабинет участкового и клуб.
Зато здесь отличные асфальтированные дороги — наследство советских времен. Они и сейчас поддерживаются в хорошем состоянии. На улицах очень чисто. «И это, — говорят местные, — мы еще на субботник не выходили».
А вот с работой здесь неважно. Крупного производства в селе больше нет, а сельского хозяйства никогда и не было. Работает несколько мелких лесозаготовителей, одна небольшая пилорама.
Людей кормит лес и река. В сухих сосновых борах здесь полно белых грибов, на болотах — ягоды, в лесных озерах и речках — разнообразной рыбы. В сезон жители зарабатывают по 100 тысяч и больше — на весь оставшийся год. Это при том, что тот же белый гриб скупщики принимают за копейки — по 100 рублей за килограмм, а в городе продают в 7-8 раз дороже. Правда, гнуса здесь столько, что вспоминается жестокая казнь времен Сибулона под названием «комарики» — когда раздетого человека привязывали к дереву и оставляли на съедение насекомым (упоминается в историях о енисейском отделении Сибулона. Вполне вероятно, применялась и на других территориях). Но современные инсектициды эту проблему частично решают.
Может ли существовать такое большое село, как Батурино, на одних дикоросах — это еще вопрос. Уже сейчас оно заметно опустело. На улицах много нежилых, заколоченных домов. Нового строительства почти нет. Молодежь, а учится в Батуринской школе около 300 детей, особенно не стремится оставаться здесь. Парнишки мечтают пойти в армию, девчонки — уехать на учебу в город. Но время до того как опустеет в Батурино последний дом, еще не отмерено. Село живет…
Фото: Владимир Дударев