Глобус Томской области.
Ужасы и мелодрамы села Красноярки

АВТОР

Катерина Кайгородова

Село Красноярка Зырянского района стоит на высоком берегу над рекой Кией. С обрыва открываются захватывающие виды — на излучину реки, на песчаные пляжи, на далекие леса. Говорят, отсюда и пошло название села: Красный Яр — значит, красивый.

А по другой версии, раньше на поверхности яра было обнажение красной глины, которая особенно яркими красками играла на закате. Но со временем пласты красной глины рухнули в реку, и теперь глинистый яр имеет самый обычный цвет — рыжий.

Оползни здесь происходят каждый год. В половодье Кия подмывает берег, и часть берега обрушивается в воду. Таким образом уже исчезли прибрежные улицы. Сейчас расселенными стоят несколько домов: от их крыльца до обрыва осталось менее 15 метров. Недалек час, когда и они ухнут под склон.

Местные говорят, что Красноярка еще старше Томска. Так это или нет, но по документам она известна с ХIX века как пересылочный пункт на пути на север, в места ссылки. Здесь заключенных переправляли через Кию, а весной и осенью, в разлив, они жили на берегу в бараках, пока переправа вновь не станет возможной.

Народ здесь в старину жил суровый, даже жестокий. Старики рассказывали такую историю. Поспорили два соседа, теперь уж никто и не вспомнит, из-за чего. И один другому сгоряча сказал: «Я вас сожгу». И вот через недолгое время, когда все взрослые были на сенокосе, деревня загорелась. Все сразу на того мужика подумали: тем более, он в тот день уезжал куда-то с покоса. В общем, схватили его и в землю закопали живьем. Говорят, земля над его могилой еще три дня шевелилась…

А потом выяснилось, что он ни при чем был. Рядом с деревней табор стоял, цыганята, как это у них водится, попрошайничали. Кто-то их не накормил, и они со злости взяли и подпалили тот дом.

А на месте деревенского самосуда береза выросла, вся кривая. И по сей день она на окраине села стоит.

В советское время на противоположном берегу от Красноярки был еще один поселок — Красноярский Рейд. Он был построен как лесосплавной пункт: лес тогда сплавляли по реке из Тегульдета до Асиновского ЛПК. Пологий берег Кии постоянно топило, в весенний и осенний разлив поселок превращался в натуральную Венецию — от дома к дому люди передвигались на лодках или по деревянным мосткам. Кстати, и домики здесь были плавучие, назывались «брандвахты». Скотину от большой воды спасали на больших плотах, которые поднимались и опускались вместе с движением реки.

Зато и снабжался Красноярский Рейд лучше, чем соседний колхоз. Зарплаты в 60-е годы доходили до 400 рублей, здесь была восьмилетняя школа, клуб, баня; в магазин завозили дефицитный товар. Еще в 80-е годы из Красноярки жители ходили туда за сахаром и сгущенкой по наплавному мосту. Но уже в середине 80-х построили дорогу, и молевой сплав потерял свою актуальность. Жители разъехались, кто куда. Но до сих пор многие вспоминают жизнь на плотах и стараются поддерживать соседские связи.

Сама Красноярка тоже постепенно вымирает. Колхоз развалился, крупных фермерских хозяйств, как в других деревнях Зырянского района, здесь так и не появилось. Народ начал разъезжаться в поисках работы и лучшей жизни. А два года назад Красноярская восьмилетняя школа была реорганизована в начальную. Начиная с пятого класса, дети вынуждены ездить на учебу за 10 км в райцентр. И это не способствует притоку населения: семьи с детьми уезжают, молодежь не возвращается.

Фактически остаются или те, кому все равно где спиваться, или те, кто глубоко пустил корни в эту землю. Вот как Алексей, предки которого издавна живут на этой земле. Соседи про него говорят: «Деревня сгорит, а он еще три дня на углях сидеть будет». Да и многие из приезжих обосновались здесь навсегда.

Живет в Красноярке один мужчина, азербайджанец по национальности. По паспорту у него свое, восточное имя, а здесь Романом зовут (все имена в истории изменены). Приехал он сюда еще в начале 80-х, работал в колхозе, женился на русской. В 90-е годы свое хозяйство завел, разводил коров-герефордов. Хорошие деньги получал. А потом вдруг запил по-черному, хозяйство свое запустил… А причиной послужило то, что его родная дочь Лена, вместо того, чтобы выйти замуж за мусульманина, собралась за русского, с которым в Томске на учебе познакомилась. Роман этого стерпеть не смог, сказал, как отрезал: «Нет у меня больше дочери». Лена уже учебу закончила, переехала в село Зырянское с мужем, дочку родила. Однажды звонит матери и просит:

— Сонечка маленькая заболела, а сидеть некому, меня с работы не отпускают. Возьми к себе на несколько дней.

— Да что ты, меня ж отец из дому выгонит! — говорит мать. Но взяла малышку, поселила у своей сестры. Роман мимо внучки ходил, будто и не знает вовсе, кто она. А мужики-собутыльники, все ж таки, стыдят его: «Что ж ты родную кровь не признаешь? От тебя, поди, родители не отказались, когда ты на русской женился». Роман молчит, думает… А в один день заявляет жене:

— Я поеду сегодня в Зырянку.

— Я с тобой, — говорит она.

— Нет, я там один должен быть.

К вечеру приезжает, а в машине — маленькая девочка, Сонечка. Жена перепугалась: вдруг, украл малышку или задумал чего. Но нет, улыбается:

— Приболела Соня, в садик не ходит, а присмотреть за ней некому. Пусть у нас погостит пока.

Так и помирились отец с дочерью, стали друг к другу в гости ездить. Потом у них второй ребенок родился — того уж дед принял без разговоров. Водится с внучатами, и пить куда как меньше стал.

В последние годы в Красноярке начали обосновываться дачники. Многие — в основном пенсионеры — живут здесь с ранней весны до поздней осени. А некоторые даже переезжают насовсем.

Один из уроженцев села, Володя Фомин, построил на берегу реки заимку, возит туристов. Запись, говорит, на месяц вперед — и зимой, и летом. А что? Здесь красота, тишина, и рыбалка хорошая.

А недавно заброшенные фермы в Красноярке купили московские фермеры. Говорят, появится производство, будет работа. Так что, кто его знает, какая судьба ждет Красноярку?

Фото: Владимир Дударев