Агенты влияния. Владимир Васягин, актёр-кукловод

Актёр-кукловод Владимир Васягин приехал в Томск в составе свердловской труппы Романа Виндермана в 1983 году. Спустя 17 лет уехал в Америку и в настоящее время живёт в городе Сиракьюс (Syracuse) центральной части штата Нью-Йорк, служит в театре Open Hand Theater.

Связь с Томском Владимир не теряет, следит за жизнью города через интернет, общается с родственниками, друзьями, коллегами. Каким помнится ему и видится сейчас из-за океана город на Томи, он рассказал нам, преодолев семичасовую разницу во времени.

 

Кто такие агенты влияния?

Многие из этих людей много лет назад уехали за три моря, некоторые живут на несколько городов, другие же и вовсе, постранствовав по разным уголкам земного шара, вернулись домой. Все они - агенты влияния. Не секретной службы, не политической партии или какой-либо организации. А урбанистической, исторической, человеческой общности людей, объединенной  одним словом - Томск.

 

Владимир Васягин, актёр-кукловод

Я – цыган и, наверно, поэтому не испытываю привязанности к месту. Родился в Абакане, долгое время жил в Оренбургской области, учился в Свердловске... Работал – где я только не работал! Но Томск для меня город особенный. Не вспоминать его нельзя! В нём осталась ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ ЧАСТЬ моей жизни. Хотя больше всего я скучаю по МОЕЙ ТЕАТРАЛЬНОЙ СЕМЬЕ, которой я обязан всем в своей жизни. Там было всё - от бессонных репетиционных ночей до совместных выездов на рыбалку. Общие заботы и общие интересы... - одним словом СЕМЬЯ. Очень немногие театры могут этим похвастаться.

В 1983 году Виндерману в Свердловске было предложено: или Вы ограничиваете себя детским репертуаром или ищите другое место работы... Вариантом другого места работы был Томск. К этому времени Роман Михайлович уже побывал в Томске, поставил спектакль «Пиросмани» и знал ситуацию в городе и театре. Решено было ехать. Предложил труппе: кто не поедет – тех пойму, но предлагаю ехать.

Семья моя сказала: «Какой ещё Томск?!» Я же не мог не поехать за своей театральной семьёй. Примерно 9 человек – молодёжная часть свердловского театра - отправилось за Р.М. в Сибирь. Через 3 года театр Виндермана стал всемирно известным. С 1991 года ездили по заграницам. Отъезд в Томск – выбор волевой, но правильный.

Мы приехали в полуразрушенный театр - точнее, театра как такового, не было - было здание Гороховских складов, которое мы, уже своими силами, приводили в "театральный" вид. Не нами там только фойе было пристроено. Поселились в гостинице «Сибирь». Первое наше впечатление о Томске связано с архитектурой: на улицах стояли деревянные торты и пироги со свечами!

Именно деревянная архитектура поражала нас в первые месяцы знакомства с городом. Улица Красноармейская для нас в то время являлась как бы визитной карточкой города Томска. Это там, на этой улице, мы (или я) впервые обратили внимание на то, что города могут выглядеть ПО-РАЗНОМУ.

Открытка из набора "Деревянная архитектура Томска", издательство "Советская Россия", 1987 год. 1604.ru

Мы ходили смотреть по нескольку раз на те уникальные дома, которые, как потом выяснилось, были всего лишь плодом "выпендрёжа" купцов друг перед другом. Истории города мы тогда еще толком не знали. Мы старались мысленно вернуться в прошлое и увидеть эти Творения во времена их первозданного величия. Рисовались "крутые" картинки, которые, как потом выяснилось, имели место быть!

 

 

Люба Петрова первой заметила, какое в Томске синее небо. Урал – промышленная территория, там даже в ясную погоду обязательно что-нибудь застилает небо. Томск в этом отношении был для нас необыкновенен. «Я не боюсь зимой ходить в светлой шубе! Она не пачкается!» Нас действительно удивляло, что в городе можно ходить чистыми и дышать чистым же воздухом.

 

Наше любимым местом в то время было кафе на подъёме от Почтамта до ТЮЗа. Тогда там были дома-близнецы. Сейчас их нет. В том кафе готовили лучший кофе в Сибири. Ещё в Свердловске у нас сложилось мнение, что человек, который не в состоянии приготовить достойный кофе, не может работать в театре. Кофе для нас был напиток культовый, поэтому и это кафе стало популярным для нас местом.

Пельменная рядом с ЦУМом долгое время была нашей основной точкой питания:

(пельменная - слева, сейчас там "Сибирское бистро"). Фото: 1604.ru

Постоянная наша обеденная шутка: в перерыве репетиций мы всей гурьбой шли в эту самую пельменную – каждый в своей одежде. Первому отобедавшему все отдавали свои номерки, и он забирал из гардероба всю нашу одежду. Мы, не глядя, разбирали одежду и возвращались в театр уже в том, что попалось под руку – без разбора: женское пальто могло оказаться на мужчине и наоборот… Так мы и шли на Кооперативный, где в то время располагался театр.

Когда театр «встал на ноги» и начал завоёвывать популярность у зрителей, возникла острая необходимость в названии. Постоянно произносить «Томский областной театр кукол» было слишком административно. Вариантов было много, например, «Острожок» – навеяно томским острогом, но все это существовало на уровне шутки.

А вот «Скоморох» пришёлся по душе всем. Все-таки, кочующие актеры. И вот, в скором времени в официальных бумагах наш театр стал фигурировать как «Театр куклы и актёра Скоморох». А в городе и среди друзей мы мгновенно стали скоморохами. Театр «Скоморох» сейчас, думаю, более известен, чем театр куклы и актёра.

Когда приехавшие в нашу страну восхищаются городами, которые они уже видели, я всегда говорю: «Вы еще Томска не видели!»

С 1983 по 1985 годы мы жили одной семьёй и единым порывом. В голове каждого была одна работа - театр. Театр был и сверх головы. И так продолжалось до 94-го или 95-го года. Всё стало меняться с Перестройки.

В 1986 году от нас уехал Маруф Газибаев. Он приехал из Узбекистана. Когда начался развал Советского Союза, семья потребовала возвращения своего «блудного» сына, который так любил публичность, сцену, веселье… И по семейным обстоятельствам ему пришлось уехать.

Когда спектакль "Котлован" поехал на зарубежный фестиваль. Границу закрыли. Тогда Виктор и Ольга Линдегрины решили не возвращаться - в Англии у них были родственники. Так нас стало ещё меньше.

Я болею за московский «Спартак». «Томь» горячо поддерживал, когда она играла в региональных соревнованиях по Сибири. Кажется, был раз на стадионе. Любить не могу, но поддержать –то надо!

Я жил в гостинице «Сибирь» дольше всех. Потом перебрался в актёрское общежитие на Пионерском. А ещё некоторое время спустя от города мне досталась однокомнатная «малосемейка» на 9-м этаже в доме по улице Лебедева. Один я прожил недолго, ко мне подселились два актёра из Днепропетровска и с ними их друг. Долгое время мы, четыре здоровенных мужика, с трудом делили мягкие спальные места. Но, так как друг днепропетровских актёров часто трудился в ночь, а я ещё подрабатывал в театре сторожем, то, в общем-то, места хватало. 

 

 

К музыке я особого отношения не имею. Оперу не люблю, как говорил Задорнов, хочется, чтобы слышимые слова были доступны для понимания, а оперное пение – это ж гласные одни. На концерты симфонической музыки меня тоже не влекло: вдруг кто-то сильно хочет послушать оркестр, а я его билет купил… Жена Юры Петрова была членом «Камераты» - с этими ребятами мы дружили, эти музыканты нам были интересны.

 

Я приехал в Америку в 1999 году. Пустой. Со мной была только одна книга – «Мастер и Маргарита». А фотоархив остался в Томске...

Владимир Васягин сегодня: EOH & The Chocolate Festival & Open Hand Theater

В нашей стране был период, когда вся наша жизнь, а не только облики городов, были подгоняемы под единый стандарт и общепринятые расценки, называемые «укладом жизни советского человека».

Набережная Ушайки. Открытка из набора «По томской земле», издательство «Изобразительное искусство», Москва, 1987 год

Томск, пройдя этот период, все-таки сохранил свой облик. Даже не смотря на Каштак, который и есть «типичность» Всеобщего Обустройства Населения.

Лично для меня Томск никогда не был провинцией. А вот «Сибирскими Афинами» и столицей Сибири - был. Даже под боком более «значимого» Новосибирска. 

Текст: Анна Кузнецова, сайт Романа Виндермана

Фото: Игорь Фаткулин, Ян Коваленок, из личного архива Владимира Васягина