Мнение. Андрей Поздняков: «Только HiTech бизнес по настоящему выгоден в Томске»

Президент ГК «Элекард» Андрей Поздняков опубликовал на своей странице в Facebook текст своего доклада на заседании Думы Томской области 28 ноября нынешнего года, в котором поделился своим видением того, как Томской области пересесть с нефтяной «иглы» на инновационную.

Абитуриенты — наше все

Город Томск стал таким, как мы его знаем и любим, в первую очередь, благодаря своим университетам. Именно потому, что в 1880 году в Томске был основан Университет, мы имеем сейчас 15% населения — студентов, научный центр, ОЭЗ, относительно развитый наукоемкий бизнес.

В 2012 и в 2013-м годах реальный средний конкурс на физико-математические и инженерные специальности был менее одного человека на место. В студенты взяли всех, кто сумел написать заявление. Это — катастрофа. Через 15 лет выпускники 2015–20 года будут определять лицо молодого преподавательского состава. Студентов будет много, благодаря подъему рождаемости в последние годы, но учить их будут те, кого сегодня взяли в студенты из безысходности. Уровень наших вузов станет совершенно неконкурентноспособным, а Томск превратится в заштатный провинциальный городок, без каких-либо шансов на возрождение.

Группа из 20 человек, взятых без конкурса состоит из 10 идиотов, 5 — так себе, 3 — приличных и 2 — отличных. В такой группе почти невозможно научить даже двоих отличных — остальные не дадут. При конкурсе всего два человека на место в такой группе будет 10 человек — так себе, 6 — хороших и 4 — отличных, а идиотов не будет вовсе — будут отсеяны по конкурсу. Такую группу уже можно чему-то научить.

Основной стратегической программой Томска должны быть не инновации-инвестиции, а привлечение абитуриентов в Томск. Должна быть принята областная программа, отдельная строка в бюджете, собраны лучшие умы города для решения главной стратегической задачи — повысить минимальный конкурс на инженерные и физмат факультеты вузов Томска до 2-х человек на место. Запустить массированную рекламную кампанию на Россию, СНГ, ряд стран дальнего зарубежья (Вьетнам, Китай, возможно Таиланд-Малайзия-Индонезия-Филиппины). Совместными усилиями всех университетов создать ряд специальностей, где преподавание будет полностью вестись на английском языке. Провести работу среди томских выпускников, живущих за пределами Томска и России — пусть включатся дело спасения Томска, пусть рассказывают о своей истории успеха и о том, что это стало возможным благодаря учебе в Томске. Заняться активным привлечением лучших иногородних бакалавров на магистерские специальности в университеты Томска.

Только HiTech (в т. ч. IT) бизнес имеет потенциал взрывного роста. Только HiTech бизнес по настоящему выгоден в Томске

С одной стороны, совершенно правы те, кто утверждает, что роль высокотехнологичного бизнеса в Томске относительно невелика. Однако, только хай-тек бизнес имеет потенциал взрывного роста. Другими словами, сколько мы не будем развивать производство пива, мы никогда не получим 100 тысяч новых высокооплачиваемых рабочих мест с отчислением НДФЛ в 100 тысяч рублей в год с одного сотрудника. А именно столько нам нужно, чтобы слезть с нефтяной иглы. Но вот хайтек бизнес такую возможность имеет, по крайней мере, теоретически. Я прекрасно понимаю, что пока в Томске мы ничего подобного не видели. Тем не менее, вероятность появления в Томске своих компаний по параметрам близких к Google или Facebook, хотя и мала, но все же намного выше, чем появление концерна размером с Heineken.

Только хайтек бизнес, при относительно небольших вложениях, имеет шанс вырасти за несколько лет в компанию с тысячами сотрудников и миллионными годовыми зарплатами. Ресурсная база на это у нас пока есть. Около восьми тысяч человек ежегодно заканчивают Томские университеты по физико-математическим и инженерным специальностям.

Вкладывать в бизнес, а не в стройку

До сих пор средства, выделяемые государством на развитие инновационного бизнеса, вкладывались, в основном, в инфраструктуру. Я, конечно, очень доволен тем, что есть у нас замечательные офисные помещения. Развязки и дороги тоже очень радуют. Видимо власть имущие полагали, что бизнес от радости начнет так хорошо работать, что деньги для роста не понадобятся.

Не получилось. Средний рост наукоемкого бизнеса в Томске за 2006–2012 годы в количестве рабочих мест составил порядка 5%. Вложения в инфраструктуру не привели к взрывному росту тех компаний, на которые эта инфраструктура была рассчитана.

Хватит вкладывать в стройку, пора подумать о вложениях в бизнес.

В среднем по Томску эффективность инвестиций, с точки зрения увеличения численности сотрудников хайтек компаний, составляет 2 миллиона рублей на одно рабочее место. То есть, инвестиции в наукоемкий бизнес в размере 10 миллиардов рублей приведут к увеличению числа сотрудников на пять тысяч человек. Хотим создания 5 тысяч новых высокооплачиваемых рабочих мест? Давайте думать, как вложить в хайтек бизнес 10 миллиардов рублей.

Не давать грантов, а инвестировать средства, получать долю в компании

Гранты для бизнеса — зло. До сих пор вся финансовая поддержка наукоемкого бизнеса заключалась в выдаче грантов и субсидий. Результатом деятельности по расходованию грантов является отчет. Чиновник, принимающий решение о выдаче гранта и принимающий отчет, — одно и то же лицо. Это категорически неверная схема, даже если он кристально честен и ни о каких взятках нет и речи.

Во-первых, не принять отчет — значит признаться, что деньги были выделены неверно. И получаются дутые отчеты про 400 компаний, получивших господдержку. Отчета же о том, сколько из них на полученные деньги развились, насколько развились — нет и не предвидится. Во-вторых, деятельность самой компании все больше и больше сдвигается в сторону написания заявок и отчетов, вместо реальной работы. Скажем в Москве, где этот процесс дошел до предела, есть множество компаний с персоналом в сотни человек, которые занимаются исключительно написанием заявок и отчетов. А также огромное количество посреднических фирм, которые предлагают свои услуги по написанию и проталкиванию заявок.

Я категорически против того, чтобы даже те небольшие деньги, которые расходуются у нас в области на поддержку бизнеса, тратились так неэффективно.

Бизнес должен финансироваться из венчурных фондов, взамен за долю этого самого бизнеса. Фонд заинтересован не в отчетах, а в реальном повышении стоимости компании, в возможности через несколько лет продать свою долю. Деятельность фонда предельно просто проверяется — всего два параметра: сколько процентов получили на вложенные деньги, и на сколько выросли в отчисляемом НДФЛ проинвестированные компании. Первый параметр показывает бизнес-эффективность сделанных вложений, второй — ценность этого бизнеса для области.

Но самое главное условие успешности работы фонда — привлечение частных средств и управление фондом именно теми бизнесменами, которые вложили свои собственные средства. Пусть их будет даже всего десять процентов. Чиновник, управляющий венчурным фондом, — это нонсенс. Венчурный предприниматель — «это человек, для которого творчество и инновации являются привычкой, в результате которой он, на основе замеченных им возможностей, создает и доставляет потребителю нечто новое и ценное» © Билл Болтон, Джон Томпсон «Предприниматели». Венчурный чиновник — «государственный аналог офисного планктона: сотрудник учреждения, занимающийся делопроизводством или управлением. Отличительная черта чиновника — крайне низкое качество работы в обеих этих областях даже по сравнению с типичной планктониной» ©. Луркоморье.

НДФЛ, как главный показатель эффективности бизнеса для области

Сегодня малые и средние бизнесы, которые должны в перспективе стать основным источником роста экономики, оцениваются по массе параметров. Тут и инновационность, и объем выручки, и количество рабочих мест, и выработка продукции на одного человека. Однако, самым главным и, по сути, единственным параметром, должен быть объем налогов на доходы физических лиц, выплачиваемый компанией. НДФЛ и налог на прибыль — это налоги, которые полностью поступают в областную казну, и дают области финансовую устойчивость.

В самом деле, бизнес оптовой торговли может иметь обороты в десять миллиардов рублей в год, с маржой в 3%, две трети из которой съедают проценты по кредитам, и штатом сотрудников в 50 человек, которые получают официально по 20 тысяч рублей, а остальное — в конвертах, «премиальные» за выполненные контракты. Такой бизнес приносит в казну 130 тысяч рублей в месяц НДФЛ. А рядом — IT-компания с годовой выручкой 50 миллионов и маржой в 90%, с теми же 50 сотрудниками с белой зп в 40 тысяч, и НДФЛом в 260 тысяч в месяц. Получается, что такая малая компания в два раза выгоднее области, хотя объемы у нее в двести раз меньше.

Хочу увидеть, как в недалеком будущем, желая оценить масштабы бизнеса, бизнесменов будут спрашивать не о годовой выручке, а о том, сколько подоходного налога они заплатили за прошлый год.

Кадры решают все

Однако только лишь с помощью денег, венчурных фондов, инфраструктуры и даже университетов невозможно создать новую экономику. Ее создают люди.

«В основе всей современной инновационной экономики лежит не желание мультимиллионеров стать миллиардерами, и не какая-нибудь пафосная госпрограмма по инновациям, а отчаянный энтузиазм молодых, рукастых и головастых ребят, дерзнувших поверить в свои безграничные возможности» © Антон Носик (dolboeb).

Грег Хоровитт и Виктор Хван в книге «Тропический лес. Секрет создания следующей Силиконовой Долины» исследуют причины, по которым сходные экономические, политические, образовательные условия во многих случаях не приводят к взрывному росту инновационной экономики, как это произошло в экосистеме Стенфорда.

Суть их концепции в том, что для появления инноваторов и роста самих инноваций нужны не грядки на огородах, а условия, напоминающие экосистему тропического леса, где уживаются вместе гиганты и карлики, сорняки и полезные растения, где существует великое биоразнообразие и большое количество связей между паттернами. Необходима критическая масса людей и компаний, способных создать подобную экосистему и наша задача состоит в том, чтобы эту критическую массу набрать.