Томский Приборный: есть ли жизнь после смерти?

О томском Приборном заводе в последние годы говорят нечасто. А когда все-таки вспоминают, то исключительно в минорных тонах, как о еще одном оставшемся в советском прошлом колоссе, ныне существующем только со словом «был». Большая часть тех, кто моложе 30, вообще слабо представляет себе, чем был Приборный, и почему столь значима его потеря. Для того, чтобы разобраться, что же все-таки произошло с одним из крупнейших томских предприятий, чем оно было, и во что в итоге превратилось, «Томский Обзор» побеседовал с исполнительным директором ОАО «Томский Приборный Завод» Александром Богданом.
Разговор вышел длинным, но интересным, поэтому мы позволили себе разбить его на несколько глав.

Итак, глава первая:

Приборный, который мы потеряли

А.Б.: История приборного завода началась 45 лет назад. В 50-х годах было принято решение ЦК КПСС о строительстве приборного завода, который будет работать в интересах оборонной промышленности. Сфера его деятельности, в конце концов, оказалась связана с ракетно-космической техникой. За созданием, последовало очень значительное финансирование и внимание со стороны государства, и бурное развитие предприятия. На заводе были созданы остающиеся и до сих пор передовыми и малоизвестными, технологии в области разработки вооружений.
Он был задуман, построен и являлся одним из самых крупных предприятий в Томске, по численности сопоставимым с другим томским гигантом – нефтехимическим комбинатом.
Там работали высококвалифицированные кадры, огромное число инженеров-конструкторов. История Приборного завода – по сути, история большого числа людей, которые целыми семьями, из поколения в поколение были связаны с заводом. Для многих из них завод – это и школа, и успех, и дети, и вся жизнь. Через школу Приборного завода проходило огромное число рабочих – это профессиональные инструментальщики, токаря, слесари. Вокруг возник, и до сих пор существует целый микрорайон, где проживали рабочие заводские династии. Многие из этих людей живут там и до сих пор.
Но и для огромного числа томичей, Приборный – это целый пласт жизни. В свое время, распределиться на это предприятие после института, было, как выиграть в лотерею. Человек имел возможность иметь, во-первых, очень высокую по сравнению с гражданскими отраслями промышленности, по тем временам, зарплату. Скажем, если обычный инженер получал 120 рублей, то на Приборном можно было зарабатывать в несколько раз больше. При этом гарантировался ежегодный ввод определенного количества жилых площадей. То есть, отработав на предприятии максимум 3-4 года, молодой специалист мог получить квартиру, а до этого проживал в заводском общежитии.
Для сотрудников завода была создана очень высокая степень социальной защищенности: лучшая база отдыха в Киреевске, самый лучший пионерский лагерь в поселке Заварзино, самый крупный спортивно-оздоровительный комплекс «Кедр» также принадлежал Приборному. Вплоть до того, что были свои мотосекции. Вся социальная инфраструктура развивалась вместе с материальной и технической базой.

Т.О.: А что из себя представлял сам завод?

А.Б.: В застойные годы завод был фактически, одним из флагманов, на котором держалась значимая часть города, и в плане жилищно-коммунальных услуг, и в плане жилья, работавшим на крупных оборонных заказах. Основная специфика этого предприятия заключалась в том, что для оборонной промышленности нужны были очень высокие технологии. Кстати сказать, они до сих пор еще в некоторых отношениях так и не превзойдены - скажем, теми же Штатами. Поэтому Приборный завод был очень мощным предприятием с развитой инфраструктурой и с богатым кадровым потенциалом.
Завод был создан по принципу замкнутого производства - туда «въезжал» металл, а оттуда выходило уже готовое, в упакованном виде, изделие, необходимое для оборонки. Поэтому структура самого завода была организована таким образом, что там было все. И деревообрабатывающий цех, и пожарная часть, свое литейное производство, растворное и бетонное производство, мощный парк автотранспорта, собственное строительное подразделение, гараж, котельная, которая в свое время отапливала весь микрорайон и была рассчитана на 54 гигакалории. Были даже приусадебное хозяйство с овощехранилищем, и собственная медсанчасть (сегодня это «2-ая медсанчасть». - прим. ред.). Кроме всего прочего, было свое мазутохранилище, огромная складская площадка, и, собственно, корпуса. Общая площадь зданий составляла порядка 120 тысяч кв. метров отапливаемых помещений, в которых располагались производства и прочие службы.
У завода была и самая современная по тем временам машиностроительная база, поэтому некоторые эталоны совершенства и точности выпуска были сделаны именно там. Например, в Палате мер и весов хранится «мера окружности» – шар, который был выполнен именно на томском Приборном заводе. Он до сих пор является эталоном - настолько были совершенны технологии металлообработки. Хватало и различных технологий обрабатывающих материалов, особых видов литья, точной механики…

Перестройка

Т.О.: Как развивалась ситуация после того, как в СССР началась перестройка?

А.Б.: С приходом перестройки отношение к оборонно-промышленному комплексу стало меняться. В большей части это было связано с общеэкономической ситуацией в стране. Гонка вооружений не могла не измотать слабеющую союзную экономику. Понимание этого привело руководство страны к подписанию ряда договоренностей по ограничению отдельных видов вооружений.
Эти события не могли не коснутся Приборного завода, и началось снижение объемов финансирования, а изменения паритета вооружений на международной арене сыграли значимую роль в падении количества заказов. Общеэкономическая ситуация, тоже складывалась не лучшим образом – предприятия практически, были вынуждены выживать.
Программа, разработанная в Минпромнауки – целое направление по конверсии предприятий - не попала на Приборный завод. Это произошло в результате неудачного акционирования предприятия, даже не смотря на то, что большая часть акций оказалась в руках государства (в том числе, 80% непосредственно у Госимущества). Приборный «выпал» и из той структуры «Росавиакосмоса».
В итоге, в силу объективных и субъективных причин – в частности, в виду больших размеров предприятия и небольшого оборонзаказа, финансировать завод оказалось чрезвычайно накладно. И в определенный момент – это было, наверное, в 1998 году, предприятие выпало из кооперации, в которой оно работало по своему основному направлению.

Т.О.: Но у предприятия была возможность переориентироваться на обычную продукцию, не оборонного характера. Это было сделано?

А.Б.: Приборный действительно, осуществил переход и на выпуск гражданского продукта. Разрабатываемыми тематиками нового направления стали, например, горношахтное, медицинское оборудование, медицинские столы. Но они не сумели превратиться в те основные источники дохода, которые бы покрывали издержки производства. До 1985 года для всех предприятий советского оборонного комплекса существовала программа выпуска товаров народного потребления. Продукцию «ТПЗ» - игры «За рулем» и «Бегемоты» - многие хорошо помнят. Но поскольку эта продукция создавала больше проблем – предприятие было обязано выполнять определенный план, но доходная часть от оборонного заказа была просто несопоставима с гражданской продукцией - делать ставку на то, что было плановым «довеском» по «гражданке», было просто бессмысленно. До перейстройки это была просто «обязаловка». Точно так же, как при покупке хорошей книги в советском магазине: к ней в «нагрузку» прилагались две плохих. Выпускали на Приборном и другие известные товары: «Иппликатор Кузнецова», например, или полиэтиленовые крышки для банок. Но последние делались на низкопроизводительном оборудовании – малых пресс-формах. Поэтому когда крышки были полным дефицитом, и когда часть затрат по электричеству, по рабочей силе можно было переносить на «оборонную» часть, то тогда они еще были конкурентно способны. А в условиях рынка такого добиться оказалось сложно.

Т.О.: Существовали ли какие-то заводы, сходные по размерам, структуре и роду занятий с ТПЗ, но в других городах, которым удалось приспособиться?

А.Б.: Эквивалентов ТПЗ по тематике в стране практически нельзя найти. Это был единственный в своем роде уникальный завод, нацеленный на выполнение определенных задач, самый крупный из предприятий томской «оборонки». По численности и по площадям эквиваленты, конечно, есть. Даже сейчас перед Правительством стоит задача приватизации оборонно-промышленного комплекса, где в плане стоит около 700 предприятий по всей стране.
Пожалуй, одним из близких родственников ТПЗ по масштабам, можно назвать Бердский завод. Он оказался в более выгодных условиях, сумев вовремя воспользоваться результатами возможной конверсии, дооборудоваться до необходимых размеров и заняться далеко не самым профильным бизнесом. В тяжелые времена на Бердском заводе производили даже макароны, не гнушаясь ничем.
А специфика Приборного, кроме всего прочего, заключалась еще и в том, что уровень, высокая квалификация и амбиции людей, которые выполняли на этом предприятии серьезные государственные заказы, не позволяла в том числе, и руководству предприятия, искать какие-то простые (с точки зрения этих людей – унизительные) формы выживания. В надежде на то, что именно Приборный не должен быть брошен на произвол судьбы, ведь он играл значимую роль в системе гособоронзаказа по стране. Но эти надежды, к сожалению, не оправдались.

Т.О.: Это можно назвать основной проблемой тогдашнего руководства Приборного, или были и другие факторы, повлиявшие на крах производства?

А.Б.: Здесь несколько ошибок и разные причины, и говорить только о том, что прежнее руководство было не в состоянии что-то сделать, нельзя. Да, безусловно, неверные действия прежнего руководства имеют место. На мой взгляд, не совсем правильно была затеяна приватизация, которая в итоге поменяла только форму названия – из государственного предприятие превратилось в акционерное, при практически 100% участии государства. В этом не было никакого особенного смысла, который бы дал заводу реальные преимущества. В какой-то части, повторюсь, на это повлияли амбиции руководства, именно с точки зрения того, что они понимали важность предприятия в структуре кооперации, в которой велась работа по гособоронзаказу. Конечно, трудно было представить, что от этого предприятия откажутся. Тем не менее, объективные и субъективные посылки сложились - как огромный корабль, переполненный множеством структурных подразделений, Приборный завод еще двигался некоторое время просто по инерции, пока плавно не затонул.

Т.О.: А какую роль во всем этом сыграло государство – предпринимались ли какие-то шаги по спасению предприятия, или оно самоустранилось от решения вопросов завода?

АБ.: К большому сожалению, государство в лице чиновников, которые должны были следить за вопросами, связанными с финансовым состоянием, свою роль не выполнило. В результате, предприятие долгое время находилось в состоянии кризиса. Один из чиновников, который занимался этими вопросами по Новосибирскому территориальному округу, говорил мне о том, что более 3 лет власти просто не знали, что делать с этим заводом.
А в это время копились долги, росла социальная напряженность, так как не выплачивались вовремя ни налоги, ни зарплата, оборотные средства были существенно истрачены. И ни у кого не было политической воли исполнить государственный закон о банкротстве, который гласит о том, что если предприятие в течение 3 месяцев не в состоянии рассчитываться по своим обязательствам, необходимо введение процедуры банкротства.
Достаточно сказать то, что накануне введения процедуры банкротства за целый год Приборный заплатил всего 1 тысячу рублей налогов, при этом, накопленная задолженность по заработной плате превышала уже практически, больше года. Поэтому введение процедуры банкротства было объективной необходимостью - ведь город, по сути, имел на шее предприятие, которое только плодило убытки и создавало социальную напряженность в целом.

Накануне банкротства

А.Б.: Приход нашей команды на завод, и последующая попытка при помощи внешнего управления реанимировать предприятие, была в каком-то смысле традиционной, с точки зрения подхода к банкротству, как к любому осуществляемому предприятию. В чем оно заключалось – в необходимости избавиться от лишних площадей и мощностей, в концентрации на определенной загрузке производства, проведению технического перевооружения, резкому снижению затрат на потребление электричества, тепла и других статей расходов. То есть сжаться до тех размеров, при которых вырученные от продажи площадей, оборудования и всего прочего средства позволили бы сделать то предприятие, которое стало жизнеспособным.
К началу процедуры банкротства, количество долгов, накопленных перед государством, было порядка 200 млн. рублей. Что такое отработать 200 млн. рублей в машиностроении, где уровень рентабельности далек от нефтяного бизнеса, где идет борьба за каждую копейку, и обоснованность любых трат, надеюсь, понятно. Тем более, в России, где в последние годы сложилась привычка, подкрепленная политикой государства, закупать оборудование за рубежом.
Наши люди с удовольствием ездят в командировки за границу и подбирают там подходящее оборудование, не взирая на то, что цены на аналогичные виды продукции при закупке в России могли быть и ниже. Здесь вопрос в покупателе. Если покупатель - государство, то оно приобретает, не особенно экономя. Если покупатель – частный собственник, то он ищет максимально эффективного вложения своих денег. Выходя на этот рынок со своим видом продукции, нужно быть готовым к острой конкурентной борьбе, в том числе и с иностранными производителями.
В то же время, таможенная политика государства до сих пор не ставит целью поддержку отечественного машиностроителя, в отличие от того же автопрома. Когда в Россию ввозишь автотранспорт, ты вынужден платить серьезный налог. А в этой отрасли все не так - нет серьезного лоббирования промышленного комплекса, которое бы жестко отстаивало интересы современного машиностроительного производства.

Т.О.: А в состоянии ли наше машиностроение покрыть потребности отечественного рынка, и является ли оно достаточно конкурентоспособным?

А.Б.: Конкурентные преимущества в машиностроительной отрасли у нас в стране сейчас не создаются – особенно в области подготовки кадров. Нет профтехобразования, нет даже базы для подготовки специалистов, соответственно – некуда черпать кадры для производства. А создание конкурентоспособного машиностроения на мировом уровне - это очень сложный вопрос, который должен решаться, в первую очередь, в рамках государства и в рамках государственных промышленной политики, а не отдельно взятого предприятия. К сожалению, на мой взгляд, эта проблема до сих пор не решается должным образом.

Продолжение беседы, где речь будет идти уже о событиях последних лет – банкротстве и возрождении Приборного, читайте на этой неделе.