Российский вопрос: в поисках единства
После кровавой бойни ХХ века следовало бы вложить в гены европейцев один принцип: идею, что ни одно действие какого-либо государства не должно влечь за собой столь зловещих последствий, как перекраивание границ силой. После того, как российские войска 8 августа вошли в Южную Осетию, сепаратистскую провинцию Грузии, очень многие горячо говорили об этом принципе. В ночь на 12 августа, когда российские самолеты сбросили кассетные бомбы на город Гори, президенты Эстонии, Латвии, Литвы, Польши и Украины поднялись на трибуну напротив грузинского парламента вместе с президентом Грузии Михаилом Саакашвили. "Каждый, кто верит в демократию, сегодня говорит: "Я грузин!" – заявил президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес. Его польский коллега Лех Качиньский ругал Россию: "Сегодня Грузия, завтра Украина, а на следующий день, возможно, и моя страна!"
Конечно, воодушевляющие призывы – это самое легкое. Перед лидерами 27 государств-членов ЕС на их саммите в Брюсселе 1 сентября стоял вопрос, достаточно ли словесного ответа на действия их гигантского и безапелляционно-воинственного восточного соседа. То был лишь третий по счету чрезвычайный саммит в истории ЕС. Первый состоялся после терактов 11 сентября; второй, сопровождавшийся раздорами, был созван накануне войны в Ираке. Нынешний конклав, как и два предыдущих, вряд ли попадет в "хит-парад" в истории дипломатии. Лидеры стран ЕС осудили одностороннее признание Россией Южной Осетии и Абхазии, а также призвали вывести российские войска "на позиции, которые те занимали до начала боевых действий". Пока этого не произойдет, заявили они, ЕС не приступит к дальнейшим переговорам о своем новом торговом соглашении с Россией. Лидеры также обязались направить до 200 гражданских наблюдателей, которые будут отслеживать, как соблюдается несовершенное соглашение о прекращении огня, подписанное Москвой при посредничестве президента Франции Николя Саркози через несколько дней после начала боев.
Верно, то было принципиальное подтверждение веры ЕС в верховенство закона. Но в первую очередь это стало отрезвляющим напоминанием о том, как мало может сделать ЕС, чтобы навязать свою волю иррационально мыслящему и могущественному противнику. Итоги саммита также крайне далеки от того "всестороннего" пересмотра отношений Европы с Россией, к которому призывал премьер-министр Великобритании Гордон Браун накануне саммита.
Все это никого не должно удивлять. В своем конфликте с Россией Европа вынуждена беспокоиться не только о священных принципах. Несмотря на все яркие воспоминания о прошлом в государствах, которые раньше были вассалами СССР, несмотря на традиции Черчилля и обеспокоенность мнением электората, стоящие за более жесткой позицией Брауна, на единодушный ответ ЕС России влияют также кое-какие суровые истины. Главное в том, что Европа глубоко зависима от поставок российской нефти и газа. Вдобавок, европейские граждане уверены, что Европе не следует способствовать тому, что министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер назвал "спиралью провокаций", – явлению, которое может повлечь за собой конфликт, который Европе совершенно не по силам. Кроме того, хотя само по себе это еще не цель, единодушие Европы крайне важно перед лицом растущих амбиций России.
Потоки мощи
Все эти соображения, склоняющие к умеренности, наиболее весомы в Германии, приобретающей у России около трети потребляемой нефти и примерно 40% газа. Между энергетической зависимостью и терпимым отношением к России нет прямой связи. Польша и страны Балтии, ратовавшие за более жесткий курс в отношении Москвы, без российского газа и нефти замерзнут; кстати, Литва, Украина и Чехия в последние годы чувствовали на собственном опыте, что происходит, когда Россия перекрывает вентили. Но немецкие политики, особенно многие социал-демократы – члены партии, которая является младшим партнером в правящей коалиции канцлера Ангелы Меркель (сама Меркель принадлежит к партии христианских демократов), издавна полагают, что на них лежит особая ответственность за сохранение контактов с Москвой: тут и Ostpolitik Вилли Брандта в 1970-е годы, за которую он получил Нобелевскую премию, и горячо раскритикованное согласие экс-канцлера Герхарда Шрёдера занять с подачи российского газового гиганта "Газпром" один из ключевых постов в руководстве строительством газопровода, который Шрёдер поддерживал в свою бытность канцлером.
Экарт фон Клаэден, официальный представитель консервативного блока Меркель в парламенте, курирующий внешнеполитические вопросы, признал, что призывы поосторожнее обходиться с Россией звучат не только с левого фланга, но и из уст его немецких избирателей-бизнесменов. На долю Германии приходится без малого 40% всего объема инвестиций ЕС в Россию. "Я могу понять, почему они считают, что их бизнес в опасности, – говорит фон Клаэден. – Но они также говорят, что политика должна не выходить за рамки политической сферы и что политическую сторону никогда не следует смешивать с деловой".
Александр Рар, эксперт по России из Совета по международным отношениям Германии, предполагает, что лобби бизнесменов внесло большой вклад в то, что Меркель "резко" сбавила накал – в августе во время визита в Тбилиси она откровенно поддержала прием Грузии в НАТО, а в Брюсселе заняла более мягкую позицию. Джон Корнблум, бывший посол США в Германии, а ныне председатель немецкого отделения инвестиционного банка Lazard, говорит, что он лично выступает против санкций, но терпимое отношение Германии к России заходит еще дальше. "Немцы с легкостью готовы встать на сторону России, – говорит он. – Нынешний кризис сделает сторонников задабривания еще мягче, чем раньше".
Вопрос о политике задабривания в европейской истории давно является острым и опасным. Его анализ сделался одним из главных источников трений между старой и новой Европой (используя скандально известные термины, которые ввел в обращение тогдашний министр обороны США Дональд Рамсфельд в период, когда перед Европой встала предыдущая крупная внешнеполитическая дилемма – вопрос о вторжении в Ирак). Однако на сей раз Европе удалось за четыре часа договориться о единодушном ответе непосредственному и опасному соседу.
Сплотив ряды
Отчасти это удалось благодаря уступкам со стороны твердолобых. Перед брюссельским саммитом президент Польши Качиньский посетовал, что "реальные решения в этой организации принимают Берлин с Парижем", и назвал идею общего курса в отношении России "смехотворной". Но более умеренный премьер-министр Польши Дональд Туск, отправляясь в Брюссель, предостерег от единения ЕС. "Мы хотим двигаться в этом направлении, – сказал он, – но не следует проявлять радикализма". В итоге Качиньский и лидеры стран Балтии склонились к мнению большинства – идее, что экономические санкции против Москвы бессмысленны или даже вредны. "Даже самые ярые ястребы среди членов ЕС осознают ограниченность потенциальных санкций, – говорит Антонио Миссироли, директор по науке European Policy Centre (Брюссель). – Арсенал их рычагов ограничен, и санкции могут ударить по ним самим. Россия – это не Зимбабве".
Великобритания, со времен убийства бывшего российского разведчика Александра Литвиненко в Лондоне в 2006 году поддерживающая с Россией весьма прохладные отношения, после российского вторжения в Грузию тоже заговорила жестким тоном. Впрочем, в середине августа в Тбилиси помчался именно Дэвид Камерон, лидер оппозиционной Консервативной партии, чтобы осудить там российскую сторону; Гордон Браун в это время проводил отпуск в неприветливой Шотландии. Министр иностранных дел Великобритании Дэвид Милибэнд взял инициативу на себя и отправился на Украину, еще одну страну, которая глубоко встревожена экспансионистскими устремлениями Москвы. Украинский полуостров Крым, населенный в основном этническими русскими и являющийся базой российского Черноморского флота, – это одна из областей, которые привлекают российских борцов за возврат утраченных территорий. (Советский лидер Никита Хрущев, уроженец Украины, лишь в 1954 году перевел Крым из административного подчинения Москве под власть Киева).
Браун не позволил Камерону и Милибэнду себя перещеголять – в Брюсселе он ратовал за энергичный ответ Москве. Наряду с несколькими другими лидерами он поддержал своим авторитетом предложение приостановить переговоры о часто откладываемом соглашении о партнерстве между Россией и ЕС – документе, который призван облегчить коммерцию и экономическое сотрудничество. "Вчерашний день был ознаменован яркой демонстрацией единства Европы перед лицом попирания Россией основных международных ценностей, – сказал Милибэнд в интервью TIME. – Это не только проявление энергичной поддержки Грузии, но и глубокий пересмотр вопроса о том, как правильно обходиться с Россией. Европейцы привержены принципам территориальной целостности и правового государственного управления, а Россия нарушила эти принципы".
На заявления ЕС Москва среагировала с холодным презрением. Российский МИД назвал результаты вполне предсказуемыми. Он выразил сожаление в связи с приостановлением переговоров о торговле, но заявил, что Россия уже привыкла к искусственным препятствиям на пути этого документа. Накануне саммита российский президент Дмитрий Медведев сообщил Саркози – уже не в первый раз – что российские войска собираются покинуть буферные зоны на территории Грузии как таковой, создав перспективы того, что ультимативное приостановление переговоров вскоре окажется ненужным. Заявление МИДа завершается словами, что большая часть государств-членов ЕС проявила ответственный подход к делу и подтвердила свои намерения продолжать партнерство с Россией.
Саркози, однако, вовсе не признает, что Европа бессильна перед лицом непоколебимой самоуверенности Москвы. Французский президент уверяет, что ЕС идет благоразумным курсом, стараясь не провоцировать Россию, но при этом отстоять жизненно важные принципы. "Разве "бумажный тигр" может договориться о прекращении огня и добиться частичного вывода войск? Разве таковым может считаться единственный орган, который способен урегулировать ситуацию и помочь Грузии? – вопрошает Саркози, председательствовавший на брюссельском саммите, так как Франция сейчас является председателем Совета Европы. – Мы стали свидетелями падения Берлинской стены, краха советской диктатуры и роспуска Варшавского договора не для того, чтобы начинать новую холодную войну. Я говорю, что нам следует сохранять хладнокровие".
Однако если Россия продолжит свой натиск, в будущем возможны кризисы, на которые придется давать не только словесный ответ. На этой неделе ЕС занял глубоко принципиальную позицию, настояв на том, что Россия не может диктовать своим соседям их государственные границы и внешнюю политику. Но сказать недостаточно – надо добиться, чтобы так и было.
Использованы материалы Лео Сендровича (Брюссель), Брюса Крамли (Париж), Ибэна Харрела и Кэтрин Майер (Лондон), Беаты Пасек (Варшава), Эндрю Пёрвиса (Берлин) и Юрия Зараховича (Москва)