Италия вновь ухватилась за Берлускони

Победив на итальянских выборах вместе со своими союзниками-экстремистами, Il Cavaliere (Кавалер) вновь берет в свои руки бразды правления страной, где царит полный развал

"Берлусконизм" ничто не берет: он подвергается легкой эрозии, но сопротивляется. Спустя 15 лет после появления медиамагната на политической сцене его политический феномен, в котором сочетаются антигосударственный популизм, консерватизм и национализм, свидетельствует о укорененности такового в итальянском обществе. Политический успех этого предпринимателя, который первым в Европе достиг успеха на избирательной ниве в 1990-е, не объясняется – или объясняется не полностью – тем, что он контролирует большинство частных телеканалов полуострова. "Он – выразитель культуры мопеда, ловкача на Vespa, проскальзывающего между автомобилями и не соблюдающего правила", – говорит писатель и автор детективов, сицилиец Андреа Камильери. "Сильвио Берлускони продолжает оставаться физическим воплощением антигосударственных настроений итальянцев. Но если с 2001 по 2006 год, когда он был в правительстве, он служил в первую очередь своим собственным интересам, то сейчас итальянцы надеются, что он послужит и их интересам", – анализирует Жан Мария Фара де Эуриспес из центра социологических исследований.

В ходе кампании il Cavaliere (Кавалер) изменил тон, признав, что у него "нет волшебной палочки" для решения всех проблем страны.

Желание

Стиль меняется, но укорененность остается. В апреле 2006 года, несмотря на скудные итоги пятилетней работы правительства под его руководством, которое так и не провело ни одну из обещанных реформ, кроме отмены налога на наследство, левые Романо Проди на выборах в нижнюю палату парламента опередили его всего на 24 тыс. голосов. "Берлускони выражает глубинные настроения общества, отстаивая право на свободу и труд, а также на удовольствие и демонстрацию успеха, – полагает политолог и профессор Института политических наук Марк Лазар. – Он играет одновременно на стремлении мелких владельцев, ремесленников и предпринимателей Северной Италии к ослаблению регулирования и на страхах престарелого электората на юге страны, домохозяек и неблагополучных слоев общества, обеспокоенных модернизацией общества".

"За 15 лет его социальная база не изменилась, – отмечает Пьеро Игнаци, профессор Болонского университета, уточняя: – В ходе последней избирательной кампании его выступления изменились, он уже не говорил о чуде, но в то же время продолжал обещать снизить налоги и начать большую программу строительства жилья". Его телеканалы являются воплощением мечты, которую он предлагает итальянцам. "Между аудиторией канала Mediaset и электоратом Сильвио Берлускони – очень тесная корреляция", – подчеркивает Игнаци.

"Итальянскость"

Как бы то ни было, во время этой кампании магнату телекоммуникаций пришлось задействовать весь свои талант. 71-летний Берлускони столкнулся с более молодым (Вельтрони 52 года) и практически столь же искушенным в медиамаркетинге соперником. "Он никогда еще не использовал столько макияжа. Чтобы скрыть его возраст, использовались даже анекдоты с сексуальными коннотациями", – подчеркивала газета La Repubblica.

Но вместо того, чтобы полностью подражать в этом Вельтрони, Берлускони предпочел отпускать публичные шутки о своей "старости", чтобы подчеркнуть иной имидж – имидж опытного предпринимателя, владеющего ситуацией. Школьный пример: столкнувшись с возможностью продажи Alitalia франко-голландской группе Air France-KLM, он встал на защиту итальянской сущности авиакомпании. "Он внезапно оставил свой либерализм, накинув на себя одежды протекционизма, от которых бы не отказались и самые архаические левые", – комментирует Пьеро Игнаци. При необходимости "кайман" может превратиться и в хамелеона.