FT: крушение американской гегемонии порождает вакуум в геополитике

Прошедший 2006 год стал временем снижения лидирующей роли США и изменения мирового баланса сил. А 2007 год, скорее всего, станет периодом формирования геополитического порядка, который будет лишен организующего принципа, пишет The Financial Times.

В начале тысячелетия все виделось проще. Биполярный мир времен холодной войны сменился благотворной (относительно) гегемонией США. Ни одна нация в истории никогда не обладала таким превосходством в экономике и в военной мощи. И даже когда ответ Джорджа Буша на события 11 сентября 2001 года породил сомнения в адекватности политики гегемона, мало кто сомневался в нерушимости Pax Americana.

Теперь все изменилось, рассуждает FT. США в значительной степени остаются ведущей державой мира. Они по-прежнему могут наказать своих врагов практически повсюду в мире, как в случае недавней бомбардировки исламистов в Сомали. И все-таки возможности Вашингтона определять вектор мирового развития серьезно сократились (Inopressa.ru).

Ирак сковал военную мощь и политическую волю Америки, в то же время Китай и Индия поставили под сомнение ее экономическое превосходство; способность Вашингтона мобилизовать своих союзников – мягкое проявление американской гегемонии - ослаблена из-за роста антиамериканских настроений. Политикам в Европе, Латинской Америке и Азии твердая проамериканская позиция уже не приносит большого числа голосов на выборах.

В конце президентского срока Джорджа Буша Ирак сползает к гражданской войне. Попытки умиротворить Багдад пока не приносят ощутимых результатов. Скорее всего, в последние два года пребывания Буша в Белом доме выбор встанет между полуорганизованным отступлением и беспорядочным бегством американцев из Ирака.

Тем временем Запад утратил свое единство. На поверхности трансатлантические отношения вроде бы наладились благодаря замене на посту германского канцлера Герхарда Шредера на Ангелу Меркель. Однако основы старого альянса серьезно ослаблены. Вашингтон своей политикой демонстрирует представление о мире, как о гоббсовской вселенной с ее извечной "войной всех против всех". У Европы более оптимистическое восприятие мира и потенциальных угроз, соответственно и другой набор ответов на них.

Если однополярный мир американского господства уже в прошлом, то контуры и динамические характеристики многополярной системы пока остаются размытыми. Поднимающиеся державы на Востоке и на Юге с нетерпением ждут изменений в системе международных институтов - ООН, МВФ и Всемирном банке, "большой восьмерке", поскольку эта система до сих пор в основном определяется балансом сил, сложившимся в 1945 году.

Однако относительно новой архитектуры нет согласия. Реформы в ООН буксуют. Китай, Индия и Россия продолжают играть своими геополитическими мускулами.

Владимир Путин рассматривает энергетические богатства России как инструмент восстановления своей власти над ближним зарубежьем, тем самым бросая вызов Западу на Украине, в Грузии и в Средней Азии. Китайский "голод" в отношении природных ресурсов вынуждает его смотреть в сторону Африки и Латинской Америки. Индия поспевает следом, обладая теперь правом голоса в мировых делах.

Даже если они претендуют на статус "великих держав", новые государства весьма туманно высказываются относительно принятия на себя связанных с этим статусом обязанностей. Китай хочет, чтобы его уважали за столом переговоров по главным мировым проблемам, однако не торопится отказываться от свободы действий, которую ему давал его прежний статус неприсоединившегося государства. Индия, которой по-прежнему отказано в членстве Совета безопасности ООН, разделяет неоднозначную позицию Китая. Путин рассматривает многополярность как возможность "держать в узде" сами Соединенные Штаты, и не более.

Вопрос, станет ли Европа мировым лидером, остается открытым. Хотя экономическая интеграция и политическая координация способствуют восстановлению доверия к региону. Ангела Меркель, как нынешний председатель "восьмерки" и Европейского совета министров, уже показала себя за рубежом даже более эффективным лидером, чем у себя дома. Во Франции на смену Жаку Шираку скоро придет Николя Саркози или Сеголен Руаяль. Гордон Браун займет место Тони Блэра на Даунинг-стрит, 10.

Однако перемена лидеров не гарантирует перемены мирового статуса. ЕС включает 27 стран, поддерживая стабильность на всем континенте. Когда-то это могло рассматриваться как выдающееся достижение. Но в большей части старой Западной Европы объединение рассматривается как нежелательная дезорганизация. Перед Турцией и другими кандидатами двери закрываются.

50-я годовщина подписания Римского договора стала поводом для возобновления баталий вокруг конституционного договора ЕС, который менее двух лет назад был отвергнут избирателями Франции и Голландии. Вопрос о том, какой могла бы быть основная цель Европы в ближайшие полвека, остается не только без ответа, но и по существу не заданным.

До сих пор мировая экономика, казалось, оставалась безразличной к этому геополитическому вакууму. Глобальные рынки проигнорировали кровавый хаос в Ираке, конфронтацию Запада с Ираном и демонстрацию Северной Кореей ее ядерных успехов.

Оптимист сказал бы, что фактор глобальной экономической взаимозависимости служит мощной сдерживающей силой по отношению к геостратегической раздробленности. Международной системе может не хватать лидерства и единства, но взаимозависимость служит мощным амортизатором.

Действительно, в ближайшие месяцы возможно успешное завершение переговоров о торговле в Дохе. Всемирная торговая организация, с ее относительно равномерным распределением власти между Севером и Югом, является одной из частей международного механизма, отражающей новый геополитический баланс сил. В нужных обстоятельствах растущая политическая значимость изменений климата могла бы стать новой силой, обеспечивающей мировое единство. Оптимисты в Вашингтоне рассуждают о том, что, пытаясь сделать что-нибудь разумное под конец своего президентства, Буш еще может развернуть Соединенные Штаты в сторону принятия в рамках второго Киотского соглашения ограничений на выбросы углекислого газа. Это даст возможность, по крайней мере, потенциального соглашения между Западом и новыми державами.

Однако во всем этом не хватает поколения политиков с интуитивными способностями к лидерству и воображением, сопоставимым с воображением архитекторов послевоенного мироустройства. Старый мир евроатлантической части света неохотно уступает власть. Новый мир Азии и Юга избегает ответственности. В своей последней инаугурационной речи в январе 1945 года Франклин Рузвельт отметил, что война научила Америку реальности взаимозависимости: "Мы узнали, что не можем спокойно жить одни, что наше собственное благополучие зависит от благополучия других, далеких от нас наций". Мир Рузвельта исчез; но его урок нужно выучить снова, заключает издание.